Форум » Архив I части игры: Вилла Аллегрия » "К вам посыльный". Апартаменты Антонио Скальцо. 11.07.1752. 15:30 » Ответить
"К вам посыльный". Апартаменты Антонио Скальцо. 11.07.1752. 15:30
Vittoria Chiaro: Виттория только успела привести себя в порядок после морской прогулки. Сеньора Чиаро собиралась выпить чаю и полакомиться пирожными в гостиной, когда Жозефино сообщил ей, что некий сеньор просит встречи с Донной Инкогнито. - Попроси его присоединиться ко мне в чаепитии, - ответила Виттория и вышла в гостиную.
Ответов - 56, стр:
1 2 3 All
Огюст де Нуарэ: Франсуа. - Не знаю, Донна. Может, бессмертная мечта - это и прекрасно, но если для этого её нужно запирать в раму или во что-то ещё... - мужчина покачал головой. - Мечта должна быть свободной, иначе перестаёт быть мечтой. Превращается... наверное, во что-то выдуманное: красивое, идеальное, но ненастоящее. Франсуа рассеянно почесал кончиком пальца висок, потом улыбнулся и добавил уже без налёта задумчивости: - А в общем, у меня об этом своего мнения нет. Я не большой любитель живописи, так что почти обо всём могу судить только со слов месье Огюста, он-то в искусстве куда лучше моего понимает.
Vittoria Chiaro: - Возможно, но с вами очень приятно говорить об искусстве, месье, - очередной прямой взгляд был спрятан за взмахом золотистых ресниц. Виттория обезоруживающе улыбнулась, давая понять, что отговорок подобного рода не приемлет.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. Мужчина немного удивлённо посмотрел на сеньору, но тут же польщённо улыбнулся. - Вот уж не думал, - он снова потеребил рассеянно край белоснежного манжета, глядя то на чашку чая, то на сидящую перед ним женщину. - А то по галереям я вместе с месье почти всегда ходил, с ним про картины говорить привык уже, а ни с кем иным больше не приходилось. Значит, не зря смотрел, наверное, если не кажусь совсем уж невеждой. Или это вы просто слишком ко мне добры, Донна.
Vittoria Chiaro: - Я не имею привычки льстить и выдавать желаемое за действительное, - хоть фраза и звучала жестко, тон голоса был на удивление теплым, - смотреть картины зря или не зря? – она рассмеялась, выражение Франсуа позабавило молодую женщину, - вы очаровательны, месье, - Виттория не удержалась от замечания, потом добавила, - знаете, вы можете считать это странным, как вам будет угодно, но так хорошо сидеть с вами сейчас, пить чай и мило беседовать о… зря и не зря, - вновь опустила ресницы.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. Француз заметно смутился и удивился словам сеньоры, не в силах скрыть этого и найдя в себе силы разве что глядеть на дно чашки с остатками чая да тихо кашлянуть один раз вместо ответа на её слова. - Я очень рад, что смог как-то вас развлечь, Донна, хотя вы, право, всё же слишком ко мне добры, - проговорил наконец Франсуа, постепенно справившись с неловкостью. Потом задумался и добавил негромко, неожиданно внимательно поглядев на женщину: - Я намеревался было вслух предположить, что беседа с кем-нибудь из достопочтимых гостей сеньора Порпорино доставила бы вам куда больше радости, нежели с простым слугой... Но теперь я ещё больше убеждён, что, сказав так, был бы не совсем прав.
Vittoria Chiaro: Витория медленно кивнула, поднялась из-за стола и, взяв чайничек, вновь наполнила чашку, на дно которой несколькими мгновениями ранее глядел Франсуа. Вернув чайник на стол, молодая женщина села и сложила руки на коленях: - Мы не сильно отличаемся с вами друг от друга, - проговорила едва слышно, глядя в сторону, потом всплеснула руками, переведя взгляд на собеседника, - а вы рискуете остаться для меня очаровательным незнакомцем, месье, ибо я до сих пор не знаю вашего имени!
Огюст де Нуарэ: Франсуа. Поблагодарив сеньору за беспокойство, Франсуа с удовольствием сделал ещё один глоток ароматного горячего напитка, но в этот момент женщина упомянула о том, что он даже не представился ей. Чашка тут же вернулась на блюдце, на сей раз тихонько звякнув - уж больно быстрым было движение француза, когда он встрепенулся, подняв слегка растерянный взгляд на сеньору. - Прошу вас простить мне мою забывчивость и невоспитанность, Донна, - проговорил он, чуть склонив голову. - Я слишком увлёкся беседой с вами и не подумал о приличиях. Меня зовут Франсуа, Донна, ваш покорный слуга.
Vittoria Chiaro: - Франсуа, - сеньора Чиаро повторила имя француза почти по слогам, улыбнулась, - я запомню это имя, месье.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. - Это очень простое имя, Донна, такие быстро забываются, - широко улыбнулся мужчина, почесав висок и вновь потянувшись за чашкой.
Vittoria Chiaro: Донна Инкогнито покачала головой: - Франсуа или Фрэнсис, а точнее Франциск, - молодая женщина подняла чашку и аккуратно отпила чай, - дословно означает – франкский мужчина. Имя, принадлежавшее двум святым – Франциску Ассизкому и Святому Франциску Ксавье – миссионеру иезуиту, который отправился на острова Восточной Азии с тем, чтобы с миром нести католическую веру. Люди с желтой кожей, которые считают изысканным лакомством сырую рыбу, хорошо приняли его и сочли, что он поклоняется Будде Амиде и богине Каннон. Замечательного английского философа и ученого, лорда хранителя большой печати, звали Фрэнсисом Бэконом, а смельчака разбойника, ставшего вице-адмиралом, так называемым королевским пиратом – Фрэнсисом Дрейком, - поставив чашку на блюдце, Виттория все тем же внимательным взглядом посмотрела на Франсуа.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. Мужчина озадаченно крякнул, слушая речь сеньоры, после чего с улыбкой проговорил: - Зря усомнился в вашей памяти, Донна, вы, как я погляжу, и помните всё хорошо, и знаете много. И даже про людей с жёлтой кожей: хоть я сам их и видел, и говорил с ними порой, и даже эту их сырую рыбу ел, а вот про такое мне неведомо было... - Франсуа чуть поморщился при воспоминании о своеобразной кухне, потом улыбнулся шире. - И как после этого можно говорить, что мы не сильно отличаемся?
Vittoria Chiaro: Донна Инкогнито ответила на вопрос Франсуа теплой улыбкой, отвела взгляд, потом снова посмотрела на француза: - Один мой знакомый, господин Балленбегер, торговал в этой стране, - заметила Виттория, - оттуда он привез женщину необыкновенной красоты с маленькими ступнями и ладонями, с раскосыми глазами. Она носила многослойный шелк и играла на сямисене, кажется, так называется этот музыкальный инструмент. Говорят, что доступ открыт туда только голландцам, да и тех вынуждают, сходя на берег, топтать крест и отрекаться от веры. Как вам и господину де Нуарэ удалось пробраться в закрытую страну?
Огюст де Нуарэ: Франсуа. - Это так раньше было, Донна, только голландцев и китайцев пускали, да ещё и в один лишь порт, названия-то я не вспомню, больно сложные они на мой взгляд. Но вот уж лет двадцать, наверное, как начали книги разрешать привозить из Старого Света и Китая. Торговать-то по-прежнему не хотят почему-то, кто их разберёт, почему, но вот от знаний чужеземных уже не отказываются. У них там как власть меняется, так и законы все тоже следом: то можно торговать, то нельзя, то христиан вырезают, то дают жить спокойно. Странная земля и люди странные, совсем на нас не похожие... - Франсуа говорил не слишком убеждённо, но уже на следующей фразе в его голосо появилась уверенность: - Мы туда на голландском корабле попали. Месье Огюст, кажется, с капитаном знаком был, да я уж точно не знаю. Но пока корабль в порту стоял, мы вместе с капитаном гостями были у кого-то из местных - тех, кто в иностранцах не угрозу видел, а возможную выгоду. Господин-то мой давно уж в эту страну попасть хотел... Франсуа прожевал кусочек бисквита, сделал глоток чая и добавил тише и с заметным смущением: - Женщина та, которую ваш знакомый привёз, должно быть... - француз потёр висок, смущённо глядя на сеньору чуть искоса, - гейша была.
Vittoria Chiaro: Виттория кивнула: - Да, именно так это называется. Интересная страна, странные люди. В чем-то я завидую герцогу де Нуарэ и вам, месье. Мне приходилось лишь слышать об этом чужие рассказы, - взгляд Донны Инкогнито стал грустным.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. - Нечему тут завидовать, - буркнул мужчина в чашку. - Невкусное вино, никакого мяса, одна сплошь рыба сырая, которую двумя палочками есть надо, язык непонятный и женщины с лицами выбеленными... Всё совсем чужое. Он недовольно покачал головой, потом спохватился, что снова себе лишнее позволил, и одарил сеньору ещё одним немного виноватым взглядом.
Vittoria Chiaro: - А еще странный театр, красивые веера, бумажные фонари, от света которых почему-то вспоминается детство, и убийцы, подобные тени. Те, что не оставляют следов, - продолжила список сеньора Чиаро. Молодая женщина не стала пояснять, при каких обстоятельствах ей довелось слышать обо всем этом. Но в одном небезызвестном венецианском доме, где жили женщины со сплошь крашенными в рыжий цвет волосами, любили рассказывать подобные истории, как только кто-то нечаянно упоминал о Дальнем Востоке и его жителях.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. - Вот видите, Донна, вы и так хорошо знаете об этой стране, даже не побывав там, - оторвавшись от чашки, сказал француз. - Так что не стоит вам огорчаться, что никогда там не оказывались. Не самая хорошая страна для путешествий и наслаждения жизнью. Больше неё я только Венецию не люблю, ну да там-то хоть люди свои, понятные.
Vittoria Chiaro: Виттория встрепенулась: - Не любите Венецию? Отчего же, месье? – в небесно-голубых глазах Чиаро грусть сменилась удивлением, рука с чашкой замерла над столом.
Огюст де Нуарэ: Франсуа. Француз замялся, явно подбирая слова, прежде чем произнести, чуть медленнее, чем до сих пор: - Да не то чтобы сама Венеция плоха была, Донна... Просто это, как, знаете, если дитя малое, по лестнице сбегая, упадёт да расшибётся сильно, то потом уж будет на эту лестницу искоса глядеть и стараться стороной обходить.
Vittoria Chiaro: Виттория снова опустила глаза, немного лукаво улыбнулась: - И где же едва не расшиблось дитя? – глубокий, бархатный голос звучал тихо и вкрадчиво. Сейчас сеньора Чиаро не испытывала неловкости, вопрос, который она задала, казался ей вполне естественным.
полная версия страницы