Форум » Архив I части игры: Вилла Аллегрия » "По ком звонит колокол". Дуэль возле разрушенной часовни. Кладбище. 12.07.06. 00:30 » Ответить
"По ком звонит колокол". Дуэль возле разрушенной часовни. Кладбище. 12.07.06. 00:30
Master: ДМ: Кладбищенскую тишину не нарушают ни ветер, ни крик птицы, только где-то вдалеке чуть слышно шумит прибой. В ясном небе высоко светит ущербная луна. Тем не менее, ночное светило достаточно освещает небольшую площадку, удобно выбранную для дуэли. Разрушенные стены часовни отбрасывают изломанные тени на растрескавшийся пол. Место поединка отлично защищено, с одной стороны – стенами, с другой зарослями кустарников, его расположение не позволяет посетить или покинуть площадку незамеченным. Очередность ходов: Огюст де Нуарэ, Антонио Скальцо, Призрак, Ипполито Випера.
Ответов - 72, стр:
1 2 3 4 All
Spettro: Благородный бой перестал выглядеть таковым, и хоть он велся по правилам, в следующий момент, когда их клинки снова сцепились, Призрак придвинулся опасно близко к Випере и прошипел: - Нет доказательств? Так найдите их, ваша светлость, - металл заискрил, и рука графа, поставившего очередной блок, подалась назад. Грань шпаги оказалась у самой щеки. Випера уперся лопатками в стену. Все, что он видел в этот момент – широко раскрытые глаза человека, готового вытряхнуть душу, если понадобится. Шпаги намертво сцепились гардами.
Ippolito Vipera: Випера судорожно выдохнул. Сталь у пылающей щеки оказалась ледяной. Взгляд рвал в клочья. Глаза в глаза. И граф отвел взгляд: -Найду....Помогите мне...Прошу Вас. Голос звучал надтреснуто. Слова застревали в глотке. Давится возможно легче бы было кровью, чем просьбой о помощи, когда стальная грань врезалась в кожу.
Spettro: Светлые, сейчас казавшиеся почти белыми, глаза сощурились, став похожими на узкие, наполненные белым туманом щели. На лице показалось некое жуткое подобие улыбки. Клинок, по которому скользнула одна единственная красная капля, был отведен, но все еще оставался сочлененным с клинком графа. Призрак усмотрел в этом некую иронию судьбы. Даже если бы он хотел сейчас отпустить Виперу для того, чтобы продолжить бой, это оказалось бы невозможным. - Только в том случае, если вы поможете мне, граф. И объяснитесь в более подходящей обстановке, - прохладный шепот, усмешка напоминающая оскал.
Ippolito Vipera: Випера невольно вздрогнул от этой усмешки и вжался спиной в шероховатую стену: -Я расскажу все, что понадобится. Губы слушались плохо. Но теперь граф поднял голову и прямо взглянул в бездонную белизну светлых глаз. Оставалось только сделать шаг и связать себя с этим взглядом. Рука скованная сталью едва ли могла действовать теперь одна.
Spettro: Болезненным для обоих движением отводя в сторону клинки, Призрак приблизился к графу, по щеке которого бежала тонкая струйка крови. На ухо, шепотом ему была сказана одна единственная фраза, четко, ясно, сухо. Потом отстранившись, ночной гость добавил: - Боюсь, что бой закончился ничем. Я забираю обратно свои претензии. Я, но не ваши друзья. Он бросил взгляд в сторону секундантов и хрипло добавил: - Без помощи господ нам не справиться, - и отчего-то рассмеялся, надсадно, сумасшедше, зло.
Ippolito Vipera: На услышанную фразу в серых глазах мелькнуло болезненное выражение, но Випера лишь закусил губу. Вытер свободной рукой испарину со лба и бессильно оперся о стену. Слова, обращенные к секундантам. Слова о претензиях. О друзьях.. И оставшийся осадок после просьбы помочь. Гордыня резала больнее, чем сталь.
Огюст де Нуарэ: Минуты поединка после перерыва слились в одно чёткое ожидание того самого момента, когда всё решится. Затянувшейся игре пора было закончиться, - де Нуарэ ещё более чётко ощутил это, увидев мельком взгляд того, кто называл себя Призраком. Взгляд человека, балансирующего на грани и ничуть не отступающего, если шаг в сторону смерти оказался слишком широк. Мгновения. Тиканье часов в сжатой руке. Щёлканье ножниц Атропы над самым ухом. Окрасившаяся алым сталь клинка. Как в полусне услышанные слова, решающие слова, миг на глубокий вдох и несколько шагов вперёд, чтобы остановиться рядом с дуэлянтами и с более близкого расстояния оценить сложившуюся ситуацию. - Дуэль окончена, - ровно и бесстрастно, и все демоны ада в свидетели, как тяжело дался Огюсту этот спокойный тон и усилие на то, чтобы расслабить мышцы лица и заставить челюсти не сжиматься до зубовного скрежета. Ещё шаг вперёд и поднятые руки - чтобы помочь двум мужчинам расцепить шпаги, не вывихнув при этом запястий.
Antonio Scalzo: Он слишком хорошо видел детали происходящего: замедленные и ужасающе, неествественно четкие. Всего более хотелось ему рвануться вперед, под лязгающие клинки. Остановить безумие, любой ценой, о цене никто уже не думал. Но он стоял. Не ощущая ноющей боли в сведенных скулах. Не ощущая почти ничего, кроме лязга и скрежета. Видя всё и всё принимая. На его глазах не в первый раз вершился танец смерти, но никогда - так. Двое сплетались, взрезая пространство яростью и отчаяньем. И кровь шумела в ушах - тяжко, оглушительными толчками сдавливая мозг. И вдруг всё кончилось. И пространство обрушилось снова, со всех сторон, сумбурными ощущениями, звуками, красками. Он медленно оторвал ногу от земли и сделал шаг. Выдернул один из факелов. Подошел ближе. Одного взгляда на шпаги хватило, чтобы понять всё. Антонио присоединился к герцогу и принял намертво сросшееся оружие. Символично. Вымученная усмешка. Отступающая мука, неукротимо наваливающаяся усталость пополам с бездумной тишиной. Действия, уподобленные механизму: достать из саквояжа предусмотрительно запасенный чистый платок и спирт - обработать царапину на скуле Виперы. Не смотреть в глаза. Все разговоры - потом.
Spettro: Отпустив клинок, Призрак кивком поблагодарил за помощь и отошел на три шага. Высвободил левую руку. Сжал и разжал пальцы, смахнул пряди волос со лба. Рубаха липла к телу, он взмок, но не устал. Сложись все иначе, у ночного гостя хватило бы сил провести еще один бой. Взглянув на напряженных секундантов и не менее напряженного графа, он произнес: - Я аннулирую свои претензии, господа. Перед тем как объясниться, я попрошу вас дать слово чести, что ничто из того, что будет услышано вами, не будет разглашено за пределами этой площадки и сего собрания, - он говорил серьезно, холодно и тихо, то и дело вглядываясь в лицо каждого.
Ippolito Vipera: Випера разжал пальцы. Кисть ныла. Прислонил клинок к стене. Гарда с тихим звяканьем уткнулась к камень. Граф не возражал, чтобы Скальцо не смотрел в глаза. Не возражал против того, чтобы обработал спиртом порез. Он вообще не хотел больше возражать. Слова Призрака не вызвали никой реакции. Змея впала в оцепенение и ей требовалось время, чтобы снятая кожа сменилось новой. Безупречной. И блестящей. -Слово чести, - чужим голосом.
Огюст де Нуарэ: Ответив на один из взглядов человека в маске прямым взором и едва заметным наклоном головы, герцог просто произнёс негромким, но уверенным голосом: - Слово чести. Ни звука более, ни жеста, ни движения.
Antonio Scalzo: - Слово чести. Тишина. Более ничего не требуется.
Spettro: - Поскольку вы все на протяжении долгого времени были свидетелями разворачивающихся событий, я не вижу смысла утаивать от вас некоторые факты, - начал Призрак, голос его звучал по-прежнему спокойно и ровно, как обычно звучит голос человека в доли секунд решившего сразу и все, готового к любому повороту событий. Голос человека, не сомневающегося в том, что он делает в данный момент. – Я решил прекратить дуэль потому, что счел возможным доказать невиновность Ипполито Виперы иным способом, - ночной гость заложил руки за спину, - и хоть у некоторых из вас нет причин доверять мне, я хотел бы получить шанс и, - Призрак взглянул на графа, отчего-то замолчал ненадолго, потом медленнее произнес, - если этот человек и виноват в чем-то, то его судьбу должен решать закон, а не такой душегуб как я, - на несколько мгновений снова воцарилась тишина, - разумеется, закон не совершенен. Более того, именно этот закон порой пользуется другими способами – устранением без суда и следствия. Возможно, вы сочтете это безумием, но если этот человек утверждает отсутствие возлагаемой на него вины, я хотел бы помочь ему в доказательстве сего факта. И пусть простит всех нас Господь, - последние слова были сказаны с горечью, но, тем не менее, искренне. Светлые глаза Призрака были широко раскрыты и сейчас казались удивительно чистыми.
Ippolito Vipera: Випера по-прежнему стоял у стены и не поднимал глаз. Человек, который держал его жизнь в своих руках говорил о немыслимых вещах. Справедливости. Милосердии. Прощении. Это было безумием. А уж зная нрав друга Граф наконец взглянул на того, кого называли Призраком. Увидел светлейший взгляд. И дыхание перехватило. Слова напрочь застряли в глотке. А смотреть в глаза рискующего жизнью ради его собственной Випера долго не мог. Он хотел было что-то сказать, но промолчал.
Огюст де Нуарэ: Герцог несколько мгновений, не моргая и чуть опустив голову, смотрел на графа, замершего у стены - змея, с которой живьём содрали кожу, - прежде чем обернуться в сторону Призрака. Один вдох, один шаг навстречу, один прямой взгляд в пронзительной чистоты глаза. - Я не имею фактически никакого представления об истинной сути всего произошедшего, могу лишь строить догадки и предположения, которые, возможно, не имеют никакого отношения к действительности... - да Нуарэ говорил тихо, не особо заботясь о том, что его услышат граф и барон, как будто слова его предназначались только стоящему перед ним человеку. - Но это, в сущности, не имеет никакого значения, потому как, какими бы не были обстоятельства, я хочу вам помочь в достижении вашей цели... Всем, что будет в моих силах. И даже более того. Он мог бы сказать о желании помочь в поиске доказательств невиновности графа, но фраза была без малейших сомнений произнесена иначе, сама легла на язык и обрела словесную форму. Перед мыленным взором мелькнула картина недавней дуэли - танец на грани со смертью, без страха перешагнуть невидимую, но существующую черту, безумие во плоти, решимость человека, для которого смерть являлась всего лишь одним из исходов, не более того, человека, которому нечего терять, кроме собственной жизни. Всего чуть более недели назад герцог и сам мог бы сказать о себе подобное. Всего немногим больше недели. Обретение смысла давалось нелегко. И даже более того. Однако не это было самым главным, но то, что таилось в глубине широко раскрытых светлых глаз, даже если его невозможно было разглядеть. - Вы можете на меня рассчитывать, сеньор, - чуть дрогнувшие губы, как будто в попытке улыбнуться, на мгновение полуопущенные веки и вновь вернувшийся к светлым глазам уверенный взгляд. - Всецело.
Antonio Scalzo: Антонио прислонился плечом к шершавой поверхности каменных руин. Вряд ли кто-нибудь мог догадаться, о чем он думал, пока слушал Випера, пока пылко говорил де Нуарэ. Он смотрел на того, кого другие называли - Призраком. Смотрел в глаза, открыто и просто. Так же, как и всегда. Знал, на что идет, и не отступил бы. Некуда. - Я с тобой. Тихое, спокойное, взвешенное. Разве могло быть по-другому?..
Spettro: Все происходящее сейчас казалось ему не менее нелепым, чем другим. Можно было долго рассуждать о благородстве, чести, совести и искуплении всех грехов. Истинная причина была далека от увещеваний христианских богословов. Он хотел знать наверняка, что предшествовало тому моменту, когда однажды услышал имя графа Виперы, которого кто-то определил отличным кандидатом на заклание, когда в руках появилась стопка писем, написанных ровным и красивым почерком – компромат. Знание это стоило многого, возможно, даже жизни. Жизнью очень легко распоряжаться, когда нечего терять. Была и еще одна причина. Отчего-то в памяти всплыли картины прошлого. Другое подложное обвинение и другие факты, подтвержденные свидетельствами очевидцев, доносами лучших друзей, письмами, из-за которых он, потомок одного из старейших дворянских родов Европы предпочитал не помнить своего имени и прятать лицо, занимаясь крайне постыдными делами, дабы придворные вельможи и господа из тайной канцелярии могли ночью крепко и сладко спать. Теперь он сам попадал в такую же переделку и мог рассчитывать на то, что в скором времени откроют охоту на него. Тот, кто носил имя Призрака и множество других, благодарно кивнул герцогу Огюсту де Нуарэ, улыбнулся барону Скальцо и, нарочито беззаботно произнес, обращаясь к графу Випере: - Я буду признателен вам, если вы посодействуете мне в возвращении моего мушкета и арбалета, ваша светлость.
Ippolito Vipera: Випера едва заметно вздрогнул, словно выходя из оцепенения. Он казалось и не слышал, что говорят Скальцо и де Нуарэ. Безошибочно знал, что они скажут, и едва ли нуждался в подтверждении этого знания. Поднял голову и посмотрел в светлые глаза. Мнимая. Ложная беззаботность: -Я думал, сеньор, почему Вы сохранили мне жизнь, и у меня вопросов больше, чем ответов... Явно слова давались графу с трудом. Общаться с тем, кто подставился ради него Випера не умел. И поэтому голос звучал глухо. О знакомые слова приходилось спотыкаться. И попытка быть вежливым ломалась мгновенно, стоило лишь подумать об отведенном клинке: -Так получилось, сеньор, что.., - сглотнул и провел ладонью по глазам, словно избавляясь от паутины, - Вы сохранили мне жизнь и сами попали в опасную ситуацию. И я хочу предложить Вам руку. Випера наконец ступил в круг, и подойдя к тому, кого называли Призраком, снял перчатку и протянул руку: -Я хочу поклясться перед богом, этими господами, и Вами, что отвечу перед законом если он будет справедлив. И я буду содействовать Вам всеми силами, чтобы Вы поверили, что Ваш поступок столь благороден и сердечен, что под силу его совершить только истинному мужу. На мгновение отвел глаза, и вновь прямой и спокойный взгляд. Лишь дрогнуло веко: -Я в любое время готов ответить на все Ваши вопросы. Пусть бог рассудит нас.
Огюст де Нуарэ: Пока граф говорил, де Нуарэ молча глядел на него краем глаз, не оборачиваясь, не столько оценивающе, сколько желая увидеть глубже, уж больно редко и еле заметно, на самой грани чувствительности, до сих пор можно было разглядеть в Випере что-то, кроме того, что он сам желал продемонстрировать. Только сейчас в герцоге немного померкло внутренне пламя, нахлынувшее с первого мгновения дуэли и не отпускавшее до сих пор, и чёткой мыслью оформилось: живы, оба живы. Когда граф замолчал, выступив вперёд, Огюст чуть опустил подбородок - считанные миллиметры, незаметные для окражающих, но некое внутреннее подтверждение своим мыслям и предположениям. И вновь взгляд, вернувшийся к человеку в маске. Хотелось ещё что-то сказать и сделать, но многое было скорее лишним, нежели уместным, да и подобрать слова умелому, казалось бы, расскзчику на сей раз было далеко не просто. А потому оставалось только стоят в нескольких шагах, прямо глядя в глаза и пытась дать понять всё недосказанное именно этим способом.
Antonio Scalzo: По привычке немного прищуренный взгляд, подмечающий детали: мимика, поза, интонации, незавершенные сумбурные движения, и... то, что искал. Наблюдал, проверял и, возможно, увидел: искренность. Искренность змеи, попавшей под нож. Или искренность человека, чьи кости и опоры были внезапно смяты, выкручены и перемолоты мукой в жерновах? Вопросы. Словно "надежда" неуместно, если на кону подобные ставки. Проверенный и трезвый рассчет, четко очерченные или хотя бы намеченные вектора, ведущие во множество вариантов развития - даже это не гарантировало успех, а всего лишь увеличивало шансы и позволяло найти ответы на большинство вопросов. Змея знает скрытые тропы и тайные ходы. Змея виртуозно научилась выживать. Она только что сменила кожу, которая была ей тесна. Обнажила ли она при этом свою суть?.. Усмешка. Сорее горькая, чем ироничная. Так или иначе - теперь их четверо. Четыре пешки в чужой игре. И этим пешкам предстоит сражение с ферзями.
полная версия страницы