Форум » Архив I части игры: Вилла Аллегрия » "Полночь в краю добра и зла". Побережье. 11.07.1752, 00.05 » Ответить
"Полночь в краю добра и зла". Побережье. 11.07.1752, 00.05
Огюст де Нуарэ: Апартаменты герцога де Нуарэ - Побережье. Оказавшись в назначенном месте задолго до полуночи, де Нуарэ сбросил на землю камзол, положил рядом шпагу и уселся наземь, прислонившись спиной к стволу дерева и обняв руками колени. В нескольких десятках шагов от зелёного оазиса, где расположился в ожидании человека в маске Огюст, тихо шелестело море, над головой рассыпались мириадами бессчётные звёзды, шептал о чём-то маловажном ветер, и всё вокруг казалось куда более умиротворённым и тихим, нежели то, что таилось в самом герцоге, тщательно запрятанное в самых дальних потайных углах сознания. Огюст прислонился затылком к успокаивающей шероховатости древесного ствола, закрыл глаза и просто ждал, даже не считая медленно истекающих в небытие минут.
Ответов - 66, стр:
1 2 3 4 All
Spettro: Призрак надел камзол, но не застегнул его, перевязь со шпагой вернулась на прежнее место, кинжал был надежно упрятан без какого-либо намека на его присутствие. Треуголку ночной гость держал в руке. Подойдя к герцогу, Призрак заглянул тому в глаза и тихо произнес всего два слова: - Вам больно?
Огюст де Нуарэ: В глазах не отразилось ни звёзд, ни моря, да и были они слишком темны, как старое запыленное зеркало, которое давно никто не протирал тряпицей. Тихий голос с неожиданно появившейся хрипотцой и откровенное: - Мне мерзко.
Spettro: Прямой взгляд, глубокий и чистый, бархатный голос: - Значит, вино и стихи, - помедлил, - лучшее заживляющее средство от любых мерзостей, сударь. «Вино, стихи, молчать. Когда-то так было для тебя. Есть множество способов учить стихи и познавать истину. Один из них – заливать рифмованными строками, трагедиями античности, сонетами Возрождения то, что ворочается внутри. Расскажи-ка метод феноменального запоминания больших отрывков… чтобы не свихнуться».
Огюст де Нуарэ: - Порой вином не смыть пятна крови, а стихами не заглушить безумный смех, - де Нуарэ чуть покачал головой, не отрывая, впрочем, прямого взгляда от глаз стоящего напротив человека. - От грязи наружной очиститься просто. Как избавиться от скверны внутри себя? Герцог сглотнул, без всякой связи с произнесёнными словами мысленно порадовавшись тому, что под его ногами песок, а не трава, чей запах с нынешнего вечера, должно быть, уже всегда будет казаться ему одуряющим.
Spettro: - Скоблить грязь внутри и снаружи. Впрочем, и там и там она появляется вновь, - ответил Призрак, - а лучше ни о чем не думать, не мудрствовать лукаво. Беззаботным живется легче, - и словно бы в подтверждение своих слов он в крайне фривольном тоне процитировал присказку из стихотворения Альфонса Мудрого: - От бесчестья, от стыда, от Господня гнева, от беды хранит всегда Пресвятая Дева, - рассмеялся и, склонив голову набок, щуря светлые глаза взглянул на де Нуарэ.
Огюст де Нуарэ: - Паршивая из неё хранительница, сеньор, - усмехнулся де Нуарэ, резко мотнув головой. Выдержать взгляд светлых глаз герцогу впервые оказалось настолько тяжело, что в какой-то момент он едва не отвёл взор в сторону моря или не поднял к небу, едва справившись с этим желанием. - Да и орудовать скребком в процессе очищения души и тела от грязи она не в силах помочь. "Да и может ли кто-либо помочь, если даже сам себя порой не можешь очистить от скверны?" - Приходится справляться своими силами, - чуть сведённые на переносице брови и тень напряжённости в голосе, - и молча терпеть, если эта мерзость идёт горлом.
Spettro: - Я думаю, Пресвятая Дева не виновата в том, что… - не договорил, взглянул на песок под ногами, - да и никто не виноват, - достал белый платок, молча протянул де Нуарэ, на случай, если пойдет горлом.
Огюст де Нуарэ: - В данном случае виноват, - кивнул уверенно, машинально принял из руки человека в маске платок, мгновение смотрел на лоскут белоснежной ткани непонимающе, после чего поднял вопросительный взгляд на Призрака.
Spettro: - Чтобы соблюсти приличия при отхаркивании, - пояснил ночной гость и, более не говоря ни слова, отправился к морю. Там, сбросив камзол, усевшись на него, избавился от перевязи с ножнами и принялся стягивать с ног сапоги.
Огюст де Нуарэ: Де Нуарэ проследил взглядом за мужчиной и, когда тот опустился на песок, вдруг негромко рассмеялся, спрятав лицо в ладони, придерживающей платок. Ткань и сама рука прикрыли губы, ещё больше заглушив и без того тихий смех, отчего он был едва различим в ночном шуме набегающих не берег волн. Несколько долгих секунд - и герцог, подавив смех, приблизился к воде и опустился на песок в полуметре от Призрака, перебирая пальцами складки платка и глядя в море.
Spettro: Призрак сделал вид, что не слышал смеха и не сказал ни слова (таким образом следуя правилам такта), когда де Нуарэ оказался рядом, только как бы мельком взглянул на герцога и продолжил разоблачаться, не испытывая никакого стеснения. Последней на расстеленный камзол легла венецианская маска баута. Мужчина тряхнул головой, стоя спиной к герцогу, сделал шаг в пенную бездну, целующую босые ступни и, рассмеявшись, с разбегу влетел в темную и теплую воду.
Огюст де Нуарэ: Когда-то, быть может, из морских волн и белоснежной пены, озолочённой солнечными лучами, вышла Афродита; так теперь с берега в спокойную воду шагнул светловолосый человек, сбросивший маску позади себя на стопку одежды. Герцог оторвал взгляд от морской дали и перевёл на светлое пятно над тёмной водой только в тот момент, когда Призрак уже чуть отдалился от берега. Сам де Нуарэ продолжал сидеть на песке, несколько нервно теребя белоснежный лоскут ткани, как будто платок был в ответе за всё то, что не позволяло мужчине вдохнуть полной грудью, вот так же рассмеяться без досужих мыслей об уже случившемся, кое невозможно изменить, стащить сапоги и с беззаботным гиканьем нырнуть в зовущие объятия моря... Но если тогда, на поле, прежде чем сорваться с места, рассекая грудью ветер, герцог почти увидел мысленным взором, как где-то в глубине его души рушились с оглушительным грохотом годами возводимые высокие и толстые стены, то сейчас его не покидало ощущение, что он в этот миг замер перед одной из них, на этот раз куда более высокой и прочной, и не в силах сам, один, собственными силами заставить её в одночасье осыпаться мелким крошевом... как бы ни хотелось обратного.
Spettro: Вынырнув на поверхность, он фыркнул и сделал несколько энергичных гребков, словно бы собравшись соревноваться с волнами. Теплая, соленая вода приятно ласкала кожу и едва ощутимо щипала глаза. От влаги длинные ресницы слиплись, став похожими на иглы, светлые волосы, намокнув, начали завиваться и все время лезли в глаза.
Огюст де Нуарэ: Оставив в покое ни в чём не повинный платок, который спрятался в рукаве, де Нуарэ сперва сцепил руки в замок, обняв ими колени, после чего опустил одну ладонь вниз, набрал жменю песка и, не глядя, начал медленно просеивать его сквозь неплотно сжатый кулак. Песчинки осыпались вниз, относились ветром на ткань одежды и сапоги, но герцог не обращал на это никакого внимания, машинально набирая новую жменю песка, когда от прежней не оставалось ничего, и глядя впереди себя, где в нескольких метрах вырисовывался на тёмном фоне светлый силуэт Призрака. - ...И все же невозможного хочу, - Такой мне Парка жребий начертала... - пробормотал Огюст себе под нос вырванные из контекста строки Ронсара и усмехнулся, не отводя глаз от светловолосой головы над тёмно-синими волнами.
Spettro: Скрывшись в очередной раз в толще воды, тот, кого звали Призраком, почему-то какое-то время не спешил показываться на поверхности. Последний нырок был странно долгим. Так ныряет за жемчугом житель дальних островов и его соплеменники, живующие с ним в одной деревушке, ждут, когда над поверхностью воды покажется его голова и пробьет толщу сжатая в кулак рука, в которой окажется драгоценное сокровище, некогда бережно хранимое перламутровой раковиной.
Огюст де Нуарэ: Де Нуарэ не спешил набирать в опустевшую ладонь очередную порцию песка, едва заметно подавшись корпусом вперёд и с лёгким прищуром взглядываясь в морскую гладь, поглотившую мгновением ранее светлую фигуру.
Spettro: И как ловец жемчуга, он вынырнул. Правда, через время гораздо более долгое, чем можно было ожидать. Лег на воду и подставил лицо звездам.
Огюст де Нуарэ: Герцог окинул взглядом фигуру Призрака, немного задержавшись на лице, пусть и невидимом издалека, прежде чем отвести глаза. Секунда промедления, потраченная на то, чтобы переместить взор от человека в море по тёмной воде к берегу и остановить на стопке одежды, поверх которой лежала баута. Де Нуарэ на мгновение замер, недвижим, потом сжал руку, из которой высыпался весь песок, в кулак и потянулся свободной к маске. Скользнул по бауте самыми кончиками пальцев, обрисовав прорези для глаз и нижнюю грань лёгким касанием, словно боясь сломать, как-то повредить... или запачкать. Налетевший лёгкий ветер с моря растрепал тёмные волосы, бросил в лицо несколько песчинок, но мужчина не обратил на это внимание. Шумный выдох сквозь затрепетавшие ноздри, удар кулаком по колену, резкое движение - и де Нуарэ поднялся на ноги. Более не бросив ни единого взора в сторону моря и лежащего на волнах Призрака, он медленно направился прочь неровным шагом, оставляя на мокром песке почти тут же смываемые волной следы. Так уходят те, кто хотел бы быть окликнутым, но при этом почти полностью уверен, что не услышат голоса из-за спины.
Spettro: Призрак не торопился возвращаться на берег. Сейчас почти ничто не имело значения и казалось, что можно было провести вот так целую вечность, лежа на воде и глядя на июльский небосвод, где от края до края раскинулся Млечный Путь. Губы беззвучно шептали названия созвездий, которые когда-то так приятно было повторять следом за другим голосом, шептавшим их, когда они еще детьми восхищенно взирали на небо в другом краю у другой воды.
Огюст де Нуарэ: Сделав всего несколько шагов и отдалившись от места, где сидел, даже менее, чем на десяток метров, герцог остановился, замерев ненадолго вот так, стоя боком к морю и глядя куда-то вперёд вдоль мокрой полосы песка, отделяющей сушу от моря и исчезающей в ночной дали. Шагнул ближе к воде, которая лизнула подошвы сапог, коснулся ладонью тёплой волны и поднял глаза в небо, испещрённое узорами многочисленных создвездий, причудливыми картинами отражающихся в тёмном зеркале воды. Мотнул головой, отбрасывая за плечо волосы, подался назад, опустившись на песок и потянувшись руками к сапогам. Спустя несколько секунд обувь почти беззвучно упала на расстоянии вытянутой руки, а герцог поднялся и совсем скоро бросил поверх сапог остальную одежду, сам направившись к морю. Несколько шагов от кромки воды чуть дальше, пока волна не поднимется до пояса - и, с силой оттолкнувшись от дна, Огюст нырнул, скрывшись из виду на несколько секунд, за время которых успел отдалиться от берега, чтобы, вынырнув, после десятка-другого умелых гребков оказаться подальше от суши. Тёплая вода обняла тело и поцеловала в губы солёным своим поцелуем с примесью лёгкой горечи, и на какое-то время к герцогу вернулась забытая было лёгкость, подаренная вечно зовущим морем, ночью, звёздами и странным ощущением молчаливого не-одиночества.
полная версия страницы