Форум » Архив I части игры: Вилла Аллегрия » "Del Arte". Побережье. 02.07.1752, 23:40 » Ответить
"Del Arte". Побережье. 02.07.1752, 23:40
Огюст де Нуарэ: Огюст де Нуарэ Апартаменты герцога де Нуарэ - Побережье. С небесной сцены уже исчезло солнце, выйдя на последний поклон и скрывшись, наконец, после целого дня репетиций и спектакля, за тёмной тканью занавеса. Сцена была готова ко второму акту, недоставало лишь примы, - луна задерживалась где-то за горизонтом, обещая скорое своё появление, а зрителей пока развлекали постепенно появляющиеся тут и там звёзды. Такое время натуры поэтические называют порой романтики и лирики, грешные - самым удачным временем для свершения своих тёмных планов, любвеобильные - часом свиданий и нежных признаний, философские - временем, когда мир вокруг стихает, освобождая путь для созерцания и долгих размышлений. Именно в такой час на границе вечера и ночи герцог де Нуарэ верхом появился на побережье. Жеребец резвой рысцой двигался вдоль самой кромки воды; за всё время пути пребывающий в мрачном настроении герцог не издал ни единого звука, но вышколенный Спектрум в этом и не нуждался, - ему достаточно было движений хозяина, чтобы правильно понять указание и ускорить бег, замедлиться или вовсе остановиться. Герцог оставил жеребца у небольшого зелёного оазиса, приобретшего в опустившейся на землю темноте некую нотку таинственности. Привязывать Спектрума де Нуарэ не стал, и жеребец тут же отдал дань гастрономической вежливости какому-то кусту, тогда как его хозяин остановился у одного из деревьев, сбросил камзол, поверх него сорочку и под последней спрятал ленту, которая до того связывала его волосы. Прислонив к стволу сапоги для верховой езды и оставшись в одних светлых панталонах (верхняя одежда, конечно, однако герцог по прихоти, которые всегда были позволительны аристократам, предпочитал никогда не купаться полностью обнажённым), мужчина направился к воде. Несколько секунд постояв у самой кромки, где волны едва касались его своей нерешительной лаской, де Нуарэ сделал несколько шагов вперёд, дождался, пока вода дойдёт ему до пояса, после чего прикрыл глаза и нырнул. Минут через пять, вдоволь искупавшись, герцог лёг на спину и позволил волнам мягко покачивать его, одаряя теплом, накопленным за целый день нещадного зноя. На небе разгорались одна за другой яркие звёзды, обещая завтра не менее жаркую погоду, вокруг не было слышно ни единого человеческого голоса, и можно было наконец расслабиться, ненадолго забыв о том, в чей дом ему придётся возвращаться и какие события его сюда привели. Vittoria Chiaro Апартаменты Антонио Скальцо - Побережье. Жара и духота сменились ночной прохладой. Слава небесам, Донне Инкогнито удалось уговорить Скальцо отпустить ее на прогулку по побережью одну. Ужин, "радушный прием" без капли радушия, недоверие, подозрительность, напряжение. Жара, слабость, тяжесть. Слишком тугой корсет. Взгляды, разговоры, расшаркивания, все это порядком надоело. Осточертело, наскучило и вызывало нервный смех. Солнце зашло, теперь по небу были щедро рассыпаны звезды, и можно было сделать несколько глубоких вдохов, не боясь головокружения и боли. Вынув шпильки и гребень, распустить волосы. В тусклом свете не золотые, а серебряные. Снять туфли и, неся их в руке, другой рукой подобрав подол, неслышно шагать по песку, оставляя шероховатый, затейливый след. Усталость, картина, подаренная Лючией. Парус на фоне неба и моря. Легкость. Память. И одинокая Золушка, сбежавшая из дворца. Вороной конь, неподвижно стоящий недалеко от деревьев, в опустившейся темноте был практически невидим. Однако сам он более чем хорошо слышал и видел всё вокруг него происходящее: хозяина, до сих пор не вышедшего на берег и покачивающегося на волнах в нескольких метрах от берега; зелёный куст, уже изрядно объеденный и сумевший утолить лёгкий голод; стопку одежды под соседним деревом, которую иногда беспокоил лёгкий ветерок с моря; и тёмную женскую фигуру, неспешно приближавшуюся с той же стороны, откуда получасом ранее приехал герцог. Спектрум, вышколенный и беспрекословно подчиняющийся воле своего владельца, всегда настороженно относился к любым незнакомцам, позволяя лишь слуге де Нуарэ, французу Франсуа, приближаться к нему, да и то герцогу сперва пришлось добрый час убеждать жеребца не фыркать каждый раз при виде слуги. К иным посторонним, а тем паче появляющимся из темноты в том месте и в то время, где их быть не должно, в особенности если рапира герцога осталась под деревом, а сам он находится довольно далеко, Спектрум относился подозрительно. Жеребец быстрым размеренным шагом отдалился от деревьев, оказавшись на несколько метров ближе к воде и, что его совсем не радовало, к незнакомке. Стук копыт заглушал мягкий песок, но всё же, когда до женщины осталось всего несколько шагов, она не могла не услышать не только этот звук, но и приглушённое ржание коня - не испуганное, но беспокойное. Огюст де Нуарэ От размышлений, в которых не появлялись ни разряженные сеньоры, ни труп убиенного графа, ни падкий на змей юнец, ни прочие малоприятные для герцога мысли, его отвлекло настороженное ржание Спектрума. Де Нуарэ с мягким всплеском переместил центр тяжести, нашёл ногами дно - оказалось, что мужчину отнесло почти к самому берегу и вода теперь едва ли достигала выше талии, - и быстро направился к суше, чтобы успокоить коня и рассмотреть, что заставило его отвлечься от поедания местной растительности. Драгоценная россыпь звёзд на небе слегка рассеивала ночной мрак, да и глаза герцога уже привыкли к цвету ночи, поэтому он почти сразу увидел женскую фигуру. Сперва лишь тёмный силуэт на ещё более тёмном фоне, - изящный, тонкий, так и просящийся на полотно талантливого художника или в строки не менее гениального поэта, - потом силуэт начал обретать чёткость: различимы стали распущенные по плечам светлые волосы, туфли в опущенной руке, слегка отсвечивающая белым в звёздном свете кожа. И - полумаска на лице. Только сейчас герцог подумал, что выглядит по меньшей мере неподходяще для случайной встречи с дамой: в одних лишь мокрых панталонах, босой, с ниспадающими намного ниже плеч волосами, теперь кажущимися совершенно чёрными, как это небо над головой, со стекающими с волос по обнажённой груди тонкими ручейками солёной воды… Не самый подходящий облик для случайной встречи с дамой, право слово. Но де Нуарэ не был бы самим собой, если бы продемонстрировал сеньоре какую-то неловкость или неудобство. Герцог слегка склонил голову - мягкое извинение за свой облик и приветствие, - без лишней спешки, но и не подчёркнуто медленно приблизился к жеребцу и успокаивающе погладил его рукой по холке. - Прошу меня простить, сеньора, я не знал, что здесь в этот час появится кто-либо ещё, - глубокий негромкий баритон не разорвал тишину ночи, но на удивление гармонично сплёлся с нею воедино. - Надеюсь, мой конь не причинил вам никаких неудобств своим неожиданным появлением из темноты на вашем пути. Vittoria Chiaro "Очаровательно. Вот скакун, а вот наездник". Не испуг, но выражение удивления. Рефлекторное движение назад, рука с туфлями, спрятанная за спину. Молчание около двух минут, пока этот мокрый с ног до головы "Сын моря" объяснял наличие себя в ночном пейзаже. Благосклонная улыбка. Виттория сейчас выглядела не лучшим образом. Истинная Коломбина. Растрепанная, босая, с подобранным подолом. Молодая женщина чуть наклонила голову и тихо рассмеялась, отрицательно покачала головой, отвечая на вопрос де Нуарэ. Волосы еще больше разметались по плечам, несколько светлых прядей упали на лицо. Необыкновенно густой, бархатный, чуть хриплый голос, контральто. На выдохе: - Прекрасная ночь, герцог, - и явно ощущаемая ирония в интонациях. Чуть видны босые ступни, еще более явственно светятся в темноте роскошные белые кружева нижней юбки. Шутливый реверанс из тех, что принято изображать перед венценосными особами. И восхищенный взгляд на жеребца, зачарованный, долгий, затем новая улыбка, означающая "Как мило". Огюст де Нуарэ Герцог ответил скользнувшей по губам улыбкой, в которой на одно короткое мгновение можно было угадать нечто похожее то ли на задор, то ли на какую-то хитринку, пожалуй, куда больше подходящую женщине, нежели скучающему аристократу на выезде. - Ночь, на мой взгляд, всегда прекраснее дня, сеньора, - наклон головы набок, взгляд - не оценивающий, ни в коей мере, но всё же многозначительный - и отражение звёзд в сапфировых глазах. - И куда честнее. В темноте многое видится намного лучше, нежели при свете. Престранный закон мироздания… Герцог мысленно отметил, что при таком освещении и в менее напряжённой обстановке, как то было на вилле, Донна Инкогнито выглядит ещё более очаровательно. Словно убранные в причёску волосы и эти самые туфли, что она прятала сейчас за своей спиной, превращали сошедшего с небес ангела в смертную женщину, прекрасную, но не сказочную, как то было сейчас. "Ангел во плоти…" - мысленно усмехнулся своему впечатлению герцог, что, впрочем, не отразилось на его лице. Vittoria Chiaro "Ангел" пожала хрупкими, немного острыми плечами и вскинула голову, смерив де Нуарэ пристальным взглядом, с головы до ног: - Ночью все кошки серы, Ваше Сиятельство, и очень легко ошибиться. Звездный свет вводит людей в заблуждение. И даже самые смекалистые из них могут попасть впросак… Сейчас ее глаза казались еще более светлыми, прозрачными. А то, что представлялось возможным разглядеть в свете звезд более походило на мрамор, нежели на тело живой и смертной женщины. Шитье на платье тускло переливалось. - Но вы правы, герцог, - Виттория еще выше подобрала подол, демонстрируя изящные лодыжки, - ах, как вы правы. Ночь приносит несказанное облегчение, - взгляд на морскую гладь. Пурпур платья, мешаясь с ночной тьмой, в неясном свете казался похожим на цвет запекшейся крови. Огюст де Нуарэ - Слепец одинаково незряч как в темноте, так и при свете. Тому же, кто умеет не только смотреть, но и видеть, ночь может приоткрыть завесу тайны. Ту самую, что день отчаянно бережёт, стоя на страже, - пожал плечами герцог, не отводя от лица своей случайной визави глаз, которые сейчас казались более тёмными, нежели обычно, а оттого взгляд мужчины производил смешанное впечатление, будучи одновременно притягательным и немного пугающим. - Впрочем, я не могу быть непредвзятым, ибо всегда предпочитал ночь дню. Де Нуарэ негромко усмехнулся, чуть запрокинув голову назад, отчего прядь волос скользнула по всё ещё влажной коже, на миг обнажив едва заметный в темноте тонкий шрам чуть ниже левой ключицы. - Но неужели вам, сеньора, так опостылело высокое общество, что вы решили променять его на прогулку в одиночестве? - слегка приподнятая бровь, голос, в котором едва слышится ирония, но не над женщиной, а скорее над тем самым упомянутым ранее обществом.
Ответов - 1
Огюст де Нуарэ: Vittoria Chiaro Театрально сокрушенный выдох: - О, неужели это так заметно, сеньор? - женщина подошла ближе к кромке воды. Не боясь замочить кружева и шелк, чуть отдалившись от Его Сиятельства, ступила два шага вперед, затем оглянулась через плечо, - вам, как видно, тоже? Впрочем, ваш чудесный друг, который чуть не сбил меня с ног, будет во сто крат искреннее всех нас вместе взятых, - чуть насмешливый взгляд, о который можно запросто пораниться. Огюст де Нуарэ Де Нуарэ спокойно принял укол светлых глаз: умение владеть рапирой ещё не означало отсутствие таланта фехтовать словами и взглядами, но если первым можно было при должном старании овладеть за несколько месяцев хотя бы на неплохом уровне, то владение вторым и третьим оружием приобреталось лишь одновременно с жизненным опытом. Герцог всегда был способным и быстро схватывающим новые знания учеником, потому взгляд Донны Инкогнито натолкнулся лишь на бескрайнее сапфировое море спокойствия, но спокойствия обманчивого, как и сам океан, способный в любое мгновение вспениться и превратиться в воплощение ярости и страсти. - Спектрум крайне придирчиво относится к другим людям, особенно если не ожидает их встретить. Он всего лишь желал убедиться, что ваш приход не станет для меня неожиданностью, беспокоился обо мне, как это порой делают друзья, - совершенно серьёзно произнёс де Нуарэ. Он провёл ладонью от бровей коня к носу - белое на чёрном - и, мгновением позже мягко коснувшись спины, отправил жеребца в сторону. Спектрум послушно шагнул в темноту и скрылся в том направлении, откуда ранее пришёл. Там его ждал уже облюбованный куст с сочными листьями. - Искренность, увы, нынче не в чести, Донна Инкогнито, - заметил герцог ровным голосом. - Тех, кто искренен, зачастую считают глупцами или обряжают в робу блаженного. Мода нашего века - иллюзии, миражи, вуали обмана… Слово "маски" так и просилось быть добавленным в конце предложения, однако герцог не только не произнёс его, но даже не показал ни жестом, ни взглядом, что намеревался включить его в свою речь. Vittoria Chiaro - Не так уж страшно носить робу блаженного. Почти так же, как носить лазаретную рубаху или мешок на голове прокаженного, - два легких шага, как в танце, туфли в руках. Молодая женщина несколько мгновений не сводила взгляда с Нуарэ, потом медленно двинулась по линии прибоя, желая продолжить прогулку по побережью уже вместе с герцогом, оставляя на песке моментально исчезающие следы. Более короткие пряди светлых волос вились тугими кольцами из-за близости влажного воздуха и соленых брызг. Удивительный гибрид Горгоны Медузы и Нереиды. Запах моря, мешающийся с ароматом притираний, нота сандала и пряной амбры, шорох шелка и шелест волн. Огюст де Нуарэ Жестом извинившись перед сеньорой Чиаро, герцог отступил в темноту. Непринуждённость хороша в меру и по ситуации. Сам мужчина не испытывал бы ровным счётом никакой неловкости, идя рядом с сеньорой вдоль воды в своём нынешнем виде, но и причинять даме возможные неприятные ощущения тоже не хотелось. До зелёного оазиса было всего несколько шагов, и уже через десяток секунд де Нуарэ вернулся, догнал успевшую немного удалиться Донну Инкогнито и направился вперёд по правую руку от неё, ощущая сквозь тонкую ткань панталон тепло воды. Герцог надел только белую сорочку, которая, впрочем, тут же пропиталась влагой от тела и волос, но де Нуарэ благоразумно решил, что этого будет вполне достаточно для соблюдения приличий. Затягивать плечи камзолом или обуваться не было ровным счётом никакого желания. Рапиру и остальные вещи он оставил под деревом, абсолютно не волнуясь об их сохранности - верный Спектрум в случае опасности не только дал бы знать, но и сам вполне мог постоять и за себя, и за принадлежащие хозяину одежду и оружие. - Вы так говорили о доле блаженных, словно вам самой довелось испытать это на себе, - нарушил молчание герцог, в мыслях которого во время прогулки за сорочкой и обратно пронеслись некоторые воспоминания, коих за последние десять лет накопилось немало. "Роба блаженного", - мысленно повторил он, чуть передёрнув плечами, но тут же вновь вернул всё внимание своей спутнице. Vittoria Chiaro - В некоторой мере, - тихо ответила Виттория, выдержав паузу и позволив собеседнику поравняться с ней. Туфель выскользнул из рук, женщина наклонилась и ловко подцепила башмачок за ленту банта. Похоже, что смутилась, ведь, если подумать и поглядеть со стороны, то она представляла собой зрелище крайне забавное, как персонаж комедии дель Арте, каким-то непостижимым чудом оживший во плоти. Другой мир, Венеция, сколь очаровательная, столь и непредсказуемая и она, Донна Инкогнито, как неотъемлемая часть ее, осязаемая, воплощенная по чьей-то необъяснимой прихоти в неаполитанском ночном пейзаже. - Носить эту робу в компании с вами, весьма приятно, герцог, - так же тихо, на грани слышимости. Огюст де Нуарэ - Задумчиво-печальная Коломбина и сошедший с ума Арлекин-Пьеро, - тихо произнёс, невесело усмехнувшись, герцог, - сошедшие со сцены и скрывшиеся от глаз зрителей за тёмным занавесом, украшенным россыпью серебристых звёзд. Он некоторое время шёл, глядя в небо, при этом всё же придерживаясь некой прямой линии, чему, по всей видимости, помогало ощущение воды и её глубины. Звёздный свет тонул в глазах и делал лицо мужчины похожим на странно улыбающуюся маску. - Но жизнь не была бы жизнью без добровольных блаженных, - добавил де Нуарэ, вернув тёмный взгляд своей спутнице. Vittoria Chiaro Неожиданно на лице женщины появилась по-детски трогательная, немного грустная улыбка. Манящие губы, мушка, широко распахнутые глаза и смех, который мешается с шелестом волн. Виттория кивнула. - Вы либо философ, либо поэт, любезный герцог де Нуарэ. Но, скорее всего, и то и другое, - позволила себе замечание Донна Инкогнито, сделала шаг, намеренно более широкий и… перешла на танец, один раз повернувшись кругом, снова рассмеялась, раскинув руки, - главное для куклы - чувствовать натяжение нити, - и, вернувшись в исходную позицию, ловко изобразила шутливый "кукольный" поклон, как раз в тот момент, когда герцог оказался близко. Огюст де Нуарэ Герцог следил за каждым жестом сеньоры и из взгляда его не исчезала серьёзность и некая тень, как будто звёзды на некоторое время отказались отражаться в синих глазах. Молодая женщина поклонилась, позволив де Нуарэ взглянуть на неё сверху вниз. - Главное для куклы - не знать, что она кукла, иначе это может причинить ей слишком много боли… - задумчиво промолвил он, глядя сперва на одну из вьющихся от влаги тонких прядей, а потом, когда Донна Инкогнито выпрямилась, в её глаза. - Я не верю в живых кукол, которые хотя бы единожды не мечтали стать человеком. И для этого вовсе не обязательно являться поэтом или философом. Достаточно быть блаженным. И герцог изящно и театрально чуть развёл руки ладонями вверх, замерев в такой позе на несколько мгновений, не то отвечая этим жестом сеньоре и её поклону, не то подчёркивая свою предыдущую фразу, не то приглашая совершить совместное па, что было бы и впрямь поступком блаженного. Vittoria Chiaro Так ревностно оберегаемые и хранимые Донной Инкогнито туфли были брошены в песок. Если это было приглашением, то оно было принято безмолвно, все с той же немного сумасшедшей улыбкой. Правда, не сразу. Сейчас в обрамлении светлых, вьющихся, как змеи волос, лицо Виттории, наполовину скрытое маской действительно казалось кукольным. Одно мгновение. Женщина покачала головой из стороны в сторону и на мгновения представила себе лица представителей высшего света, если бы те хотя бы на миг увидели это забавное зрелище. Но помимо раскованности и торжества наплевательского отношения к манерам было в этой сцене еще что-то. По крайней мере, в одном из ее исполнителей. Надлом. Зрачки женщины были расширены и глаза теперь отражали по истине беспросветную бездну, сродни той, которую она увидела во взгляде Нуарэ. - Непростительная оплошность… - прошептала Виттория и протянула герцогу руку. Огюст де Нуарэ - Простите её себе, сеньора, - прямой взгляд и лёгкий поклон. - Mea culpa, mea maxima culpa. Герцог осторожно привлёк сеньору Чиаро к себе, одной рукой придерживая её ладонь на весу, а вторую опустив на спину женщины, невольно ощутив рукой спрятанные под тканью шнуры корсета, отчего его брови на мгновение скользнули к переносице. "Издевательство…" - мысленно вздохнул мужчина, но не позволил себе отвлекаться. Мягко, но требовательно повести женщину за собой, чуть отступая от воды, чтобы та не стесняла движений. Вовлечь сеньору в кружение, для которого не нашлось бы подходящего музыкального сопровождения, - лишь тихий плеск волн, целующих песок и изредка ступни двух... блаженных?.. танцующих под светом звёзд. Описать круг, вернуться в исходную позицию, неощутимо убрать руку со спины сеньоры - и провести женщину вокруг себя, чтобы она почувствовала невесомость и призрачную лёгкость, не как бездушная марионетка на привязи невидимых нитей, но как богиня, идущая по облакам. Странная смесь французского лавольта, австрийского линдера, вычурных псевдодеревенских плясок комедиантов дель Арте - и что-то новое, не известное ещё на светских балах, а потому не опошлённое узнаванием. - Блаженным позволительно то, что для других хранится под графою "veto", - вновь приблизившись к Донне Инкогнито и обняв её сводобной рукой чуть ниже лопаток, прежде чем продолжить движение, произнёс де Нуарэ. Герцог ненароком коснулся сгибом руки спины женщины, чего ранее избегал, дабы не намочить сеньоре платье, но тут же чуть отвёл локоть, чтобы снова лишь его ладонь входила в контакт с тканью. "Блаженные - блаженство", - усмехнулся мысленно граф пришедшей в голову несвязанной ничем, кроме созвучия, паре слов, а сеньоре Чиаро подарил мягкую улыбку и спокойный взгляд сверху вниз, но будто наравне. Vittoria Chiaro Этот танец был весьма далек от размеренных и чопорных придворных танцев, где каждое движение выверено посекундно, и это нравилось Виттории. Смутное напоминание. Мгновенно захлопнутая дверь в прошлое. "Не сейчас и не здесь". Взгляд герцога был принят так же спокойно и благосклонно, как и танец. Траектория движения отличная от линии, по которой ходит канатоходец, расслабленность и четкая слаженность движений, не механика заводной игрушки или марионетки с шарнирными суставами, танцующей под мелодию из музыкальной шкатулки, но тепло живого и близкого тела. Ладонь герцога, мокрые волосы, светлые пряди, шаг за шагом ближе к безумию и… внезапно оборвавшаяся нить, еле сдержанным приступом сухого кашля. Цепкая хватка руки, тут же разжатые пальцы и судорожное движение прочь. Донна Чиаро медленно отстранилась, так же медленно попятилась назад, наклонилась, быстро подняла туфли и бросилась прочь, не проронив ни слова. Побережье -- Парк Огюст де Нуарэ Смятение, искреннее беспокойство на грани с испугом, откровенная взволнованность, - пожалуй, только на этот краткий миг лицо герцога напрочь и в одночасье лишилось уже привычного для него выражения отстранённого спокойствия и тщательно выверенной вежливости; хотя последние несколько минут сквозь маску и проступали откровенные черты, но этот резкий переход был чересчур заметен. Присев на песок, где медленно таяли под умелыми пальцами скульптора-моря следы изящных ступней, Огюст долго смотрел в темнеющие воды, над которыми постепенно поднималась луна, запоздавшая актриса погорелого театра, главные актёры которого разлетелись кто куда, подобно бабочкам-однодневкам, сорвавшимся с яркого цветка. Лишь спустя не менее получаса герцог вернулся к Спектруму, облачился в неудобный наряд, вернул на положенное место рапиру и, ведя коня в поводу, медленно двинулся вдоль воды по направлению к вилле. Де Нуарэ не последовал тогда за исчезающей в темноте фигурой. Мгновения безумия хороши тем, что они - мгновения, а не часы. В тех случаях, когда не могут длиться вечность… Умалишённая Коломбина скрылась со сцены под шелест волн. Безумный Пьеро-Арлекин вновь надел свою маску и поклонился пустому залу. Занавес. Побережье - Конюшня - Апартаменты герцога де Нуарэ (01:50)
полная версия страницы