Форум » Архив II части игры: Vedi Napoli » "Усталость". Дом Никколо Савальери. 29.07.1752. 11:00 » Ответить
"Усталость". Дом Никколо Савальери. 29.07.1752. 11:00
Никколо Савальери:
Ответов - 30, стр:
1 2 All
Salvatore Scaldato: Сидеть без дела – очень неприятно для аристократа, а для неродовитого горожанина и вовсе опасно. Деньги имеют неприятную привычку заканчиваться, профессиональные навыки и оружие – притупляться. Черт бы подрал этот просвещенный век – никому уже не нужны убийцы, вместо них используют журналистов, и, надо признать, весьма эффективно. Но, слава Богу, есть еще люди, которые не брезгуют нанять представителя одной из древнейших мужских профессий. Сальваторе взялся за тяжелый дверной молоток и настойчиво постучал. Открывшая ему дверь служанка, не задавая лишних вопросов, проводил гостя к кабинету маркиза Савальери. Стук в эту дверь получился не в пример тише и почтительнее.
Никколо Савальери: - Я рад вас видеть, Сальваторе, - приветствуя гостя, канцлер поднялся из кресла и сделал шаг навстречу. - Надеюсь, мое приглашение не лишило вас удовольствия посетить какую-либо из оставшихся в городе таверн?
Salvatore Scaldato: Сальваторе переступил порог и поклонился маркизу. Не то чтобы он любил гнуть спину ради пустой формальности, но во все времена этот жест помогал слугам спрятать от господ ухмылку: - Ваше приглашение делает мне честь, сеньор Савальери, - всеведенье маркиза наемник считал чем-то само собой разумеющимся и давно уже ему не удивлялся, как не удивляются люди, например, ежедневному восходу солнца, - Даже мой грубый вкус не позволит предпочесть вашему славному дому одну из этих недолговечных таверн.
Чезаре Мидоллини: "Ах! какая смешная потеря!...", Палаццо Мидоллини, 29.07.1752, 7:20 Герцога Мидоллини впустил в дом маркиза почтительный флегматичный слуга. – Я провожу вас, синьор, - он поклонился. Чезаре постучал в дверь кабинета, испросив позволение войти. И исчез за дверью.
Никколо Савальери: Савальери обернулся к двери. - Рад приветствовать вас, Чезаре! Он посмотрел на Сальваторе и неожиданно улыбнулся: - Мне кажется, или вы уже знакомы?
Чезаре Мидоллини: – Взаимно, Никколо. Взгляд гостя уперся в третьего присутствующего в кабинете человека. И бровь герцога поползла вверх, сопроводив едва уловимую ироническую улыбку, скользнувшую по губам. – Вы никогда не ошибаетесь, маркиз. Не ошиблись и на этот раз. С сеньором Сальваторе мы действительно… знакомы. Приятно видеть, любезный сеньор, что вы выбрались из вчерашней переделки невредимым. На этот раз в улыбке, адресованной Скальдато, иронии не усматривалось. – Скажите мне, Никколо, в таверне случайно не было каких-нибудь еще ваших знакомых, кроме тех, кто находится сейчас в этом кабинете? - поинтересовался Мидоллини, поморщившись.
Никколо Савальери: - Об этом я должен спросить у вас, дорогие гости. Или вы считаете, Чезаре, что поджог таверны, переполненной моими друзьями и знакомыми, - всего лишь одно из моих излюбленных вечерних развлечений?
Чезаре Мидоллини: - Ах, так это была не ваша идея, - герцог картинно всплеснул руками и тихо рассмеялся. – А я подумал было, что ради удовольствия поджарить Призрака вы не станете мелочиться. И мгновенно стал серьезным. – У меня есть подозрения, что человек, о котором мы оба наслышаны… и, надеюсь, сеньор Сальваторе наслышан тоже… в Неаполе. И более того, как раз вчера имел желание выпить вина как раз там же, где я имел неосторожность выпить рому. И Мидоллини, по возможности кратко пересказал канцлеру подробности эпопеи с пожаром. – Почти все из известных мне примет сходятся. К тому же, похоже, синьор Призрак бывает в салоне сеньоры Оскуро. Я думаю, Никколо, вы знаете, о каком месте я говорю. Дама не сказала мне ни да, ни нет. Но то, что она не сказала мне «нет» я склонен трактовать, как «да».
Salvatore Scaldato: Символическая черная маска, которая прошлой ночью скрывала лицо Чезаре, вряд ли могла сделать его неузнаваемым – если на то пошло, толстый слой пудры сильнее менял черты «Ворона». Однако Сальваторе был готов показательно «не узнать» своего знакомого, если бы тот пожелал – но Чезаре, судя по всему, несколько надоел вечный неаполитанский маскарад (что неудивительно для сотрудников Канцелярии): - Я уберег только свою жизнь, Вы же спасли из огня многих. Жаль, маска скрыла от спасенных имя их благодетеля, - и снова легкий поклон позволили скрыть усмешку, которую, впрочем, все равно можно было услышать. Вопрос, который «Корво» адресовал маркизу, был наглостью, непозволительной для большинства жителей Неаполя. Но Чезаре к большинству явно не относился… что не помешало канцлеру не дать прямого ответа. Но Корво, как выяснилось, знал ответ и сам. И какой ответ! Сальваторе жадно выслушал рассказ Чезаре. С большим трудом Скальдато удалось сохранить спокойное выражение лица (горящие азартом глаза пришлось опустить, иначе они выдали бы его господам, как румянец неверную жену).
Никколо Савальери: От глаз канцлера не укрылось то, с какой поспешностью отвел взгляд Скальдато. - Похоже, вы не заметили кое-кого из своих знакомых, - странная настойчивость в голосе не позволяла считать замечание вопросом. - Рассказывайте, Сальваторе, вы же знаете, как я ненавижу сюрпризы...
Salvatore Scaldato: Сальваторе кивнул, признавая правоту маркиза и свою вину: - Боюсь, я увлекся не той маской, Ваше Сиятельство, - в голосе слышалось сожаление слишком искреннее для проштрафившегося слуги, у которого нет в деле никакого личного интереса, - Мне нечего добавить к рассказу сеньора Чезаре. Неисполнительный исполнитель Скальдато кивнул в сторону осведомленного осведомителя Мидоллини: - Осмелюсь только заметить, что совпадение кажется мне подозрительным. Если «белая маска» и вправду Призрак, в чем я уже не сомневаюсь, то я бы предположил, что он следил за сеньором Корво или заранее знал, в какой тот окажется таверне. Возможно ли это, благородные сеньоры? Сальваторе не ожидал ответа, тем более откровенного, но увлеченность Призраком заставляла Скальдато выдвигать самые смелые предположения относительно профессионализма своего полулегендарного коллеги.
Чезаре Мидоллини: - В какой из таверн я окажусь в конечном итоге, не знал я сам, сеньоры, - пробормотал Чезаре задумчиво. - А слежка… С чего бы это? В уме герцог признавал, что возможно все, в том числе и такое. Но для любого интереса нужен повод. – Я старался не афишировать свое внимание к истории на вилле Аллегрия… сверх нужды, - начал он осторожно, прикидывая мысленно, кто из тех, с кем он имел беседу, мог проговориться, причем проговориться Призраку. – Говорил с Виперой, это вам известно, маркиз. Вчера днем с Паолой Порпорино. И еще с бароном Гросса. Если вина на Випере, значит… Вы сами знаете, что это значит, канцлер. Это значит, что он вам лжет и в союзе с человеком в маске. Если виновна юная маркиза… Не думаю, что она успела бы. За полдня. А Гросса… Барон на первый взгляд вообще не причем к той истории.
Никколо Савальери: - Випера слишком напуган, - задумчиво сказал Савальери. - Настолько напуган, что начал показывать зубы. Крыса загнана в угол и чувствует спиной холод стены, к которой ее прижали. Сейчас она может быть даже опасна. Для любого, кто подойдет слишком близко. Девушка... не думаю. Разве что по неосторожности. В ее возрасте крайне редко думают, что и кому следует говорить. Остается лишь один человек. В конце всегда остается лишь один.
Чезаре Мидоллини: – Если слежка вообще имела место. К тому же всех обстоятельств наверняка мы не знаем, – уточнил Мидоллини, припомнив ироничное обаяние своего собеседника в оружейной лавке. «Господи, пусть не он», - мелькнула шальная в своей безысходности мысль. И оборвалась резким уколом боли в боку. Невольно мужчина стиснул зубы и на мгновение прикрыл глаза, усмиряя собственных чудовищ. – Простите, Никколо. Я, между тем, как раз сегодня обедаю с бароном Гроссой. Какое совпадение. И ужинаю с герцогом Нуарэ. Да уж, давненько мои обеды и ужины не сопровождались таким однозначным отсутствием аппетита. Губы Чезаре скривились в болезненной гримасе, в которой ухмылку узнать можно было с большим трудом. – Барон любезно согласился побеседовать с некой донной Чиаро… вместо меня. Как хороший знакомый дамы. Послушаю, что он скажет.
Никколо Савальери: - Вы доверяете этому человеку, Чезаре? - устало спросил канцлер. - Одному - и самому вероятному - из тех, кто мог пустить по вашему следу безумного убийцу...
Чезаре Мидоллини: – Это не вопрос доверия, маркиз. Это вопрос того, как можно использовать собственное недоверие с пользой для охоты на Призрака. – Чезаре, наконец, удалось полностью взять себя в руки и вспышка горького раздражения сменилась ледяным спокойствием. - Встреча уже назначена, и мы поговорим. Но теперь немного иначе. Если именно мои беседы с бароном приводят в конечном итоге к столь занимательным последствиям, я найду, что за тайны поведать сеньору Бернардо на этот раз.
Никколо Савальери: - Охота может оказаться короче, хотя и опасней, чем все мы - каждый по-своему - предполагаем, - сказал Савальери. - Я виделся с Виперой. Ему назначили встречу.
Чезаре Мидоллини: – Он знает, зачем? Что нужно человеку в маске на этот раз? Замечание об опасности синьор Мидоллини предпочел попустить мимо ушей. – Или просто идет на зов, как крыса на звуки дудочки крысолова?
Salvatore Scaldato: Даже самые глупые собаки, не понимающие человеческих разговоров, прислушиваются к беседам хозяев, если в них звучит слово «охота». Вот и Сальваторе, который уже готов был поверить, что его вызвали к маркизу только из-за истории со сгоревшей таверной, встрепенулся, когда Савальери упомянул о приглашении, полученном Виперой. Такую встречу Канцелярия вряд ли оставит без внимания…
Никколо Савальери: - Не просто идет, Чезаре, - усмехнулся Никколо. - Он ведет за собой меня. И при всем моем интересе к дудочке, заманивающей в неприкрытый капкан, я с большим удовольствием взглянул бы в лицо Крысолову.
Чезаре Мидоллини: – Пойдете с Иполлито? Самолично? А стоит ли оно того? В вопросе герцога мелькнуло неодобрение. – Хотя решать, без сомнения, вам, Никколо. Знаете… Чезере задумчиво сложил пальцы в замок, собираясь с мыслями. – Я не сильно продвинулся в поисках секундантов той дуэли, Меa Culpa, но сдается мне, в деле замешаны или отставной офицер Скальцо, или заезжий герцог. Ну не Порпорино ж самолично подавал дуэлянтам шпаги. А двое юношей, несостоявшийся жених Паолы и его друг, вряд ли рискнули бы честью столь самоотверженно. Юности свойственен… хм… некий максимализм. Скальцо уехал, а Нуарэ, возможно, мог бы рассказать много интересного. Если бы захотел. Или был вынужден захотеть.
Никколо Савальери: - И что же вынудит его, друг мой? - Савальери оглядел гостей. - Похитить герцога под покровом ночи, аккуратно допросить в укромном кабинете без окон и с ужасом обнаружить труп жертвы грабежа через пару дней где-нибудь в катакомбах? Его положение защищает его лучше крепостных стен - он француз. Его величество закрывает глаза на внутренние сложности, но международный скандал, да еще затрагивающий нашего возможного союзника... это уж слишком. Если мне придется рисковать своей - да и вашими головами, я хочу быть уверенным, что рискую не напрасно.
Чезаре Мидоллини: – У каждого человека можно найти слабое место. Губы сеньора Мидоллини сжались неожиданно сурово. – У меня, например, сегодня в ночь пропала собака. Вы его помните, Никколо, моего Цезаря. Он встречал вас у портьеры один раз. Казалось бы, такая мелочь. Пес. Но люди так сентиментальны. Если с ним что-то случилось… Чезаре замолчал, потом откровенно зло добавил. – То в ближайшие дни на меня, как на любезного собеседника, можете не рассчитывать.
Никколо Савальери: Канцлер машинально взял со стола листок бумаги и смял его в кулаке. - В этом городе пропадают не только собаки, - вполголоса заметил он. - В последнее время здесь недосчитываются то женихов... Он внимательно посмотрел на настороженного Сальваторе и закончил: - ...то любовниц. Просто рок какой-то. Смятая бумага полетела в огонь.
Salvatore Scaldato: Сальваторе перевел взгляд с листа бумаги, который вспыхнул в огне и исчез навсегда, на канцлера. Секунду помедлив, согласно кивнул: - Пропажа любимой болонки может вызвать большой переполох, - рассеянно заметил Скальдато, - И, возможно, сделает собеседников сеньора Чезаре более любезными.
Чезаре Мидоллини: – Ave… - Пробормотал Мидоллини-Корво, событиями минувшей ночи и сегодняшнего утра напрочь лишенный остатков сентиментальности. – Герцог прибудет ко мне на ужин в семь. И болонка останется без присмотра… Кстати, кто она, эта достойная женщина, пленившее сердце нашего доблестного французского шевалье?
Никколо Савальери: В дверь постучали. - Входите, - крикнул канцлер. - О, это вы. Позвольте представить, господа - барон Стефано Баретте. Стефано - это герцог Чезаре Мидоллино. Сальваторе Скальдато. Позвольте мне не пересказывать ваши биографии, друзья.
Stefano Barette: - Добрый вечер, сеньоры, - Баретте учтиво поклонился присутствующим, в то же время ощущая некоторую неловкость по поводу своей задержки. - И прошу извинить меня за опоздание. Он обратил свой взгляд на канцлера, словно бы безмолвно вопрошая - насколько можно быть откровенным в присутствии этих господ.
Никколо Савальери: - Вы можете доверять всем присутствующим так же, как доверяете мне, Стефано, - Савальери верно истолковал нерешительность барона. - В двух словах... Призрак назначил Випере встречу сегодня вечером в таверне. Я обещал сопровождать его и озаботиться его безопасностью. Кроме того, мы обсуждаем способ склонить к откровенности господина Нуарэ.
Stefano Barette: Стефано кивнул, внимая. Выслушав сеньора Савальери, он снова склонил голову. - Если я чем-либо смогу быть полезен Вам, - сказал он. - Или вам, господа, - полуоборот в сторону остальных присутствующих. - Я к вашим услугам. Чуть погодя барон также поведал и о своей встрече с сеньорой Чиаро.
полная версия страницы