Форум » Архив II части игры: Vedi Napoli » "Тьмою здесь все занавешено... "Салон сеньоры Oscuro. 15.07.1752, 23:40 » Ответить
"Тьмою здесь все занавешено... "Салон сеньоры Oscuro. 15.07.1752, 23:40
Signora Oscuro: Слуга сообщил о приходе посетителя, когда сеньора как раз закончила очищать большое жёлто-зелёное яблоко от косточек. Но ей пришлось пожертвовать на некоторое время любимым лакомством, чтобы встретить гостя. Велев слуге проводить визитёра в кабинет, хозяйка салона промокнула руки салфеткой и, когда мужчина показался на пороге комнаты, поднялась с софы и сделала несколько шагов ему навстречу, шагнув из привычного мрака, разноображенного разве что пламенем камина да нескольких свечей. - Доброй ночи, сеньор Avis, - в глазах женщины, цвет которых невозможно было определить во тьме, отразились огненные искры, когда она, приблизившись к гостю, присела в реверансе. - Давно вы не заглядывали на мой огонёк. Вуаль, скрывающая всё лицо, кроме узкой полоски для глаз, чуть колыхнулась, когда Signora Oscuro выпрямилась и чуть склонила голову набок, внимательно оглядывая визитёра с ног до головы, как будто пытаясь тем самым понять, что изменилось в этом человеке с момента их последней встречи почти три месяца назад.
Ответов - 44, стр:
1 2 3 All
Spettro: - Благодарю, - Фалько улыбнулся, тон голоса стал мягче, - какова будет плата, сеньора?
Signora Oscuro: Женщина положила руку на подлокотник кресла и беззвучно отбила кончиками пальцев дробь, на какое-то время отведя взгляд от лица гостя и посмотрев на пламя в камине. Потом вдруг тихо рассмеялась и, обернувшись к мужчине, произнесла, чуть прищурив глаза: - Давайте вы пообещаете мне быть осторожным, сеньор Avis? Вас устроит такая цена?
Spettro: - Я… - он запнулся и опустил глаза, - постараюсь, добрая госпожа, - рука замерла на подлокотнике.
Signora Oscuro: - Вот и замечательно, - женщина легко поднялась из кресла, чуть наклонилась, на миг накрыв прохладной ладонью руку гостя, но тут же отстранилась и мягкой бесшумной походкой направилась к стоящему возле софы столику, на котором покоилась ваза с фруктами. Signora Oscuro выбрала из горки яблок самое, на её взгляд, вкусное и, перехватив пальцами, чуть подбросила в ладони. - Не хотите ли отведать яблок, сеньор Avis?
Spettro: Когда он поднял взгляд, в нем не было ничего кроме опустошения и непроглядной тоски. Внезапно по какому-то жуткому стечению обстоятельств замерзший июльский день, дождливая осень, увядание и гниение листьев. Смерть. Несколько секунд Фалько смотрел в огонь камина, не мигая и только потом, переведя взгляд на женщину, заставил себя улыбнуться, как улыбался всегда, посмотрел на яблоко в ее руке и коротко кивнул. Внутри, в самом сердце, щекоча хвостами и жаля, ворочались сотни ядовитых змей.
Signora Oscuro: Signora Oscuro небрежно бросила яблоко обратно в вазу, откуда оно упало на салфетку и покатилось куда-то к краю, но женщинаа к тому времени уже отошла от стола, приблизилась к креслу, где сидел посетитель, и, мягко сдвинув его руку с подлокотника, устроилась там примерно так же, как и в начале их беседы - в пустом кресле. Взглянула на сеньора Avis сверху вниз, тихо выдохнув, и, как будто нерешительно протянув чуть дрогнувшую руку, провела ею по волосам мужчины. И не было в этом жесте ничего вульгарного или игривого, скорее умиротворяющее и невыразимо нежное. Так не соблазнают и не пытаются привлечь внимание, так не выражают покровительство или жалость, но скорее именно так мать успокаивает своё дитя, когда то испытывает страдания. И неважно, огорчение ли это впервые вставшего на ноги и тут же оцарапавшего при падении колено ребёнка или же душевная мука уже взрослого сына, столкнувшегося на своём жизненном пути с чем-то, что причинило ему боль.
Spettro: В грудной клетке что-то глухо ухнуло, потом снова и снова. В голубых глазах Фалько отразился немой вопрос. Ночной гость моргнул, потом снова и снова, непонимающе глядя на женщину, так пытаются слепнущие люди разглядеть солнце, возможно в последний раз, бледные губы дрогнули, но он не произнес ни слова.
Signora Oscuro: От этого взгляда защемило сердце и почему-то очень трудно дался очередной вдох, но женщина просто улыбнулась, и хотя вуаль скрывала её губы, об этом можно было судить по выражению глаз, в этот момент кажущихся удивительно тёплыми, и причиной тому были отнюдь не сверкнувшие в них отблески пламени. - Когда всё это кончится... Или даже до того момента... - тихий голос чуть дрогнул, когда женщина произнесла эти слова еле слышно. - Я бы хотела, чтобы вы как-нибудь навестили меня. И это не часть оплаты. Просьба. Чуть дрогнувшая ладонь ещё раз скользнула по золотистым волосам, кончиками пальцев разбирая их на отдельные прядки, а другая, лежащая на коленях, сжала складку платья и так замерла.
Spettro: В горле пересохло, Фалько хотел было сказать что-то, но не смог. Один кивок, неконтролируемый и судорожный. Все чувства, столь усердно сдерживаемые внутри, хлынули сквозь незримую преграду и залили нутро вязкой чернотой. Он закрыл глаза, чувствуя, как накренилась иллюзорная реальность комнаты, сместились все возможные плоскости, и выбраться уже не было сил. Стало тяжело дышать, сердце дернулось пару раз и словно бы остановилось, затем забилось чаще, наполняя тело горячечным жаром, он открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха и медленно выдохнул, почти бесшумно, только после этого вновь открыв глаза с расширенными до предела зрачками, во взгляде которых не было ничего человеческого, только боль.
Signora Oscuro: О господи, господи, что же ты с ним делал? Волной накатило ощущение абсолютной неправильности всего просиходящего, но главное - той неизвестной, но почти осязаемой сейчас темноты, которая стояла за спиной человека в маске, обнимая его за плечи корявыми своими руками и затягивая в самое себя, в своё нутро, поглощая, окутывая прочной сетью... Ощущение неправильности всего того, что привело сегодня этого ещё совсем молодого мужчину в этот кабинет, что приводило его сюда и ранее. Всего того, что пряталось в его глазах нечеловеским страданием, которому невозможно было было подобрать названия, но только увидеть и почувствовать - в тот момент, когда оно отражается в собственных глазах, вырывается из горла судорожным выдохом и впивается иголками в кончики дрожащих пальцев. Быть может, нужно было сказать что-то, но слова запутались и совершенно не желали выстраиваться в ясный и понятный ряд, да и показались бы сейчас совершенно искусственными несмотря на искренность. Signora Oscuro так ничего и не произнесла, долго глядя в глаза человека в маске, прежде тем с тихим выдохом потянуться к нему, обвить руками за плечи и прижать к груди - на удивление сильно и в то же время мягко. Лицо сеньора оказалось теперь невидимым ей, и она прижалась щекой к его волосам, одной рукой скользнув за спиной ему на плечо, а другую подняв к наполовину скрытому маской лицу и осторожно проведя по нему ракрытой ладонью.
Spettro: Фалько осторожно и бережно взял руку сеньоры Оскуро за запястье и, отняв ее от своего лица, почтительно поцеловал ладонь женщины, подняв голову, заглянув ей в глаза, как-то неловко улыбнулся и опустил взгляд. Свежесть недозревших яблок, благоухающий летний сад. Куст белых роз. Мать, изящная женщина с пронзительно зелеными глазами, тихо беседующая с отцом. Смех двух искренне любящих друг друга людей, чьи руки сплелись как ветви древ, чьи сердца давно бьются в едином ритме и он, притихший малец, прячущийся в беседке, наблюдающий самый нежный, самый целомудренный поцелуй. Ослепительный свет летнего дня, тени узорчатой решетки, заливающий щеки румянец, убаюкивающее тепло, запах молока и меда.
Signora Oscuro: На взгляд мужчины Signora Oscuro ответила печальной, но тёплой улыбкой в глазах, и совсем не обязательно было видеть её губ, чтобы уловить этот жест. Как только сеньор Avis поднёс её ладонь к губам, она чуть повернула её и перехватила прохладными пальцами его ладонь, чтобы он не успел убрать её, и чуть сжала ободряюще. - Скажите... - вдруг произнесла она всё так же тихо, как и раньше, повернув голову так, чтобы видеть хотя бы часть лица своего гостя, даже если он опустил взгляд. - До сих пор, когда вы оказывались на краю... что давало вам сил не переступить черту?
Spettro: - Упрямство, сеньора, - откровенно ответил Фалько, едва заметно улыбнувшись, - упрямство, за которое ругали учителя и… - он поджал губы, не давая последнему слову – «родители», сорваться с уст. Упрямство, за которое строгий гувернер француз, распекая его, настаивал на порке, упрямство, с которым он изо дня в день, направлял шпагу в сердце воображаемому врагу. Упрямство, граничащее с безумством и которое так легко спутать со стойкостью. Упрямство, благодаря которому он остался в живых.
Signora Oscuro: Упрямство... Подталкивающее в спину и заставляющее сделать шаги вперёд, прочь от замызганной кровати, чьи скрипы уже кажутся слившимися с собственным сердцебиением. Упрямство, ведущее рано утром, единственным за долгие недели добрым утром, из грязного квартала, насквозь пронизанного вонью помоев и мочи, к чистой зелёной улице, где стоит дом с белыми стенами и чисто выметенным крыльцом, где из безупречно прозрачных окон, еле прикрытых тонкими занавесками, слышатся звуки музыки. Упрямство, которое учить быть немой, слепой, глухой и даже почти что безчувственной, когда жёсткие пружины старой кровати впиваются в спину, сверху придавливает горяча тяжесть, а в ноздри скользит ненавистый запах. Упрямство, заставляющее жить? Signora Oscuro моргнула, покачав головой и скользнула большим пальцем по ладони мужчины, которую всё ещё не выпустила из руки. - И больше ничего? - как-то грустно спросила женщина, опустив глаза и стараясь уловить взгляд человека в маске. - Только упрямство? Ничего, к чему хотелось бы вернуться? Никого, кто ждал бы вас?
Spettro: Тот, кто должен был умереть, однажды захотел жить. Желая этого настолько сильно, он был готов на все. Человек без имени или со множеством их. - Как тебя называть? - Как вам будет угодно. Глаза, смотрящие во след были не теми, что он хотел видеть и всегда искал в толпе. - Никого, кто ждал бы вас? – в темноте прозвучавший вопрос сеньоры Оскуро. «Никого» - слово, которое он так и не решился произнести, всего лишь вместо этого мотнув головой. Шумные балы, рассчитанные танцы, движения заводных кукол и чей-то маячащий образ, как призрак – женская фигурка в светлом платье. Стоит лишь протянуть руку и исчезнет бесследно. Лучше прикрыть глаза и вспоминать ласковое «Дурачок» да ладонь, взъерошивающую светлые вихры. Тоска. Никого, только холод осеннего ветра, пожухлая листва и изрубленный клинками куст белых роз, заботливо взрощенный отцом, цветы, которых так нежно касались руки матери, и так любили сестры. Никого – резкая боль, пронизывающая тело до судороги, сочащаяся наружу с безмолвным криком и слезами. Обездвиженность, немота и опустошенность. Прядь волос, что настырно лезет в глаза, мгновение. Взгляд.
Signora Oscuro: - Глупость какая! - чуть громче обычного произнесла женщина и так резко выпрямилась, решительно мотнув головой, что от этого быстрого движения чуть сдвинулась с подлокотника и едва не упала, вовремя успев схватиться за спинку кресла и только тем избавив себя от необходимости подниматься с пола. Тихо рассмеялась над своей неловкостью и отвернулась на несколько мгновений, чтобы распрямить складки на юбке и сморгнуть с глаз наползающую пелену, чтобы она не превратилась в солёные капли. Когда Signora Oscuro снова обернулась, во вгляде её всё так же отражалось пламя камина, но не оно создавало то тепло, которое излучали глаза. - Но даже если и так, то вас буду ждать я.
Spettro: Фалько так же молча поднялся из кресла, в один миг оказавшись за спиной женщины. Ночной гость обнял ее ладонями за плечи сзади и, чуть сжав, сказал: - Благодарю, - в одном единственном, произнесенном им слове, было все: и благодарность за пристанище, и за безмолвный разговор в соединении рук, и за слова «Буду ждать я».
Signora Oscuro: Signora Oscuro помолчала немного, не оборачиваясь и глядя в огонь. Потом чуть покачала головой, подняла одну ладонь и погладила мужчину по руке, прежде чем снова опустить её на колени - За ожидание может быть только одна благодарность, сеньор, - женщина приподняла голову и повернула лицо в сторону гостя так, чтобы хоть краем взора уловить выражение его глаз. - Только одна. Возвращаться.
Spettro: - Да, сеньора, – Фалько отпустил ее плечи, с обычной шутовской улыбкой поклонился, разведя руки в стороны и, подойдя к креслу, взял треуголку, прижав ее к правому боку. Мужчина сделал несколько шагов к столику, на котором лежало забытое яблоко и, взяв его, склонив голову полушутя, протянул яблоко сеньоре Оскуро, глядя чуть исподлобья. В голубых как летнее небо глазах исполняли джигу черти.
Signora Oscuro: - Это нечестно! - женщина поднялась, шутливо уперевшись руками в бока, и, чуть наклонив голову, сделала два шага к гостю. - Вы отвлекаете моё внимание, пользуясь моей слабостью! И тут же тихо рассмеялась, прищурив глаза и протянув одну ладонь, чтобы взять спелый плод.
полная версия страницы