Форум » Архив II части игры: Vedi Napoli » "Мы все - пустые дома..." Дом герцога де Нуарэ, 18.07.1752, 23.30 » Ответить
"Мы все - пустые дома..." Дом герцога де Нуарэ, 18.07.1752, 23.30
Огюст де Нуарэ: Когда через несколько секунд карета остановилась, герцог открыл дверцу и вышел. Подал руку - очередная метаморфоза - ступившей на землю женщине и кивком указал на дом в окружении зелени. Во всех окнах было темно. Пожалуй, бодрствовать в это время мог один только Франсуа. - Прошу вас, - простой приглашающий жест.
Ответов - 79, стр:
1 2 3 4 All
Spettro: - Я решил, что вы достойный человек, которому я могу доверять, - спокойно ответил ночной гость, - просить сеньора Скальцо по определенным причинам я не мог. Первая из них – я не хотел бы, чтобы в тот период времени на него упало обвинение в соучастии, хотя таковое должно было быть. Теперь же это не важно, мы все слишком сильно увязли в этой греческой трагедии.
Огюст де Нуарэ: - Спасибо, - просто проговорил де Нуарэ, имея в виду только сам факт ответа на вопрос. - А увязли и впрямь... Де Нуарэ подался вперёд, оторвавшись от спинки кресла, положил локти на чуть расставленные колени и повернул голову в сторону Фалько. - Почему вы решили, что Канцлер в первую очередь будет искать вас? С его точки зрения логичнее было бы предположить, что, не выполнив задуманное, вы постараетесь скрыться. Ему сейчас куда проще добраться до графа. Нанять ещё кого-то, в конце концов.
Spettro: - Я должен был дискредитировать сеньора Виперу, а затем, под благовидным предлогом убить. Согласитесь, это красивый сценарий. Вначале кто-то узнает, что граф предатель, а потом сам граф случайно погибает на дуэли. В результате его вдова и… ребенок не имеют прав, поместье и имущество подлежит конфискации. И действия канцелярии в таком случае оправданы. Особенно удачно, если об этом узнает испанский капитан, человек, который находится на королевской службе… - Фалько отошел от каминной полки и принялся мерять шагами небольшое пространство меду креслами и камином, - но бумаги, которые были отданы сеньору де Вега оказались фальшивкой, он станет посмешищем, если предъявит их, его светлость граф Ипполито Випера жив, а я, - он остановился и взглянул прямо в глаза де Нуарэ, - слишком много знаю. И более того, с чего-то вдруг вообразил себя в праве вмешиваться в дела тайной канцелярии, - мужчина покачал головой, светлые волосы упали на лицо, почти совсем скрыв его, - очень неразумно и опрометчиво с моей стороны.
Огюст де Нуарэ: Герцог молча слушал монолог Фалько, в задумчивости сжимая и разжимая сцепленные пальцы и напряжённо сведя брови на переносице. Образ Канцлера как человека, способного для достижения своей цели на всё без исключений, рисовался в воображении Огюста всё более отчётливо. Произнесённое человеком в маске "вдова и ребёнок", вынудившее де Нуарэ вскинуть на человека в маске прямой пристальный взгляд, подтверждало это в полной мере и оставляло где-то глубоко внутри небольшой осколок пустоты, нервной пульсацией распространяющий по всеми телу волны какого-то беспокойства за стоящего перед ним человека. - Зато очень по-человечески, - тихо проговорил Огюст, не отводя глаз от лица Фалько. - Вы спасил не одну жизнь, а три.
Spettro: - И палачу порой не чуждо милосердие, - сказал Фалько с приличной долей горькой иронии, не поднимая взгляда, и почему-то очень тихо.
Огюст де Нуарэ: Де Нуарэ некоторое время молча глядел на стояшего перед ним мужчину, потом качнул головой, тихо поднялся из кресла и сделал два шага вперёд, оказавшись перед Фалько. Чуть помедлив, протянул руку и, положив её на плечо человеку в маске, слегка сжал пальцы, прося поднять глаза. - Но далеко не каждый палач откажется нанести удар и поможет смертнику спуститься с эшафота, - так же тихо, как минутой ранее Фалько, произнёс Огюст, не отводя взгляда от лица человека в маске.
Spettro: Фалько поднял глаза, взглянул на герцога и едва заметно пожал плечами. Во взгляде явственно читалась растерянность.
Огюст де Нуарэ: Огюст ещё несколько мгновений просто смотрел на Фалько, не убирая ладонь с его плеча и не отводя внимательного успокаивающего тёмно-синего взора. Потом как будто что-то собрался сказать и даже вдохнул глубже, чуть подался вперёд и снова слегка сжал пальцы, но спустя мгновение только немного приподнял уголки губ и медленно убрал руку с плеча человека в маске.
Spettro: - Знаете, - сказал вдруг ночной гость, - кто угодно может счесть мои действия безумными, а кто-то может усмотреть в них Иудино раскаяние, но я делаю это потому, что всего лишь сам… хочу докопаться до истины. Ведь это весьма занимательная интрига, - привычный серьезный тон, быстрый взгляд в окно. – Но было бы удобнее для всех, не ввязываться в эту авантюру. Что ж делать, Гроссмейстер решил иначе, - тон его голоса потеплел, во взгляд вернулась уверенность, - одно лишь жаль, я расстроил чужую помолвку, - хмыкнул Фалько.
Огюст де Нуарэ: - Можно усматривать и считать что угодно, но ведь того, как обстоит дело на самом деле и каковы ваши мотивы, чужими домыслами не изменишь, не так ли? Так какая разница кто и что думает, если вы сами знаете, зачем и почему вы поступаете так, а не иначе? - Огюст чуть склонил голову набок, задумчиво поглядев на Фалько. Потом мотнул головой и добавил, чуть поморщившись, когда невольно вспомнил жениха сеньориты Паолы. - В расторжении же помолвки, видится мне, вашей вины и вовсе нет. А если бы и была, я бы скорее назвал её заслугой.
Spettro: - Мои мотивы просты. Кроме прочего, я не хочу, чтобы с графом Виперой случилось то, что однажды случилось с моим отцом, - вдруг откровенно сказал Фалько.
Огюст де Нуарэ: Собравшийся было вернуться за бокалом Огюст от неожиданности тут же забыл о своём намерении и бросил на человека в маске быстрый взгляд. Вполне логичный вопрос замер на губах, не будучи произнесённым: несложно было если не догадаться, то хотя бы предположить, какая участь постигла отца Фалько. Должно быть, нужно было сказать что-то, но простое "мне жаль" казалось герцогу на удивление неуместным, благодарность за ничем, по сути, неоправданную откровенность могла прозвучать слишком напыщенно несмотря на искренность, а другие слова не приходили на ум, поэтому де Нуарэ не нашёл ничего лучше, кроме как снова молча сжать плечо Фалько ладонью, просто и прямо взглянув ему в глаза.
Spettro: - Судьба и обстоятельства играют с людьми в весьма интересные игры. Однажды вы оказываетесь лицом в грязи, а потом по прошествии времени наблюдаете, как вашими руками туда пытаются спихнуть другого. В этом нет ничего от тех благородных чувств, кои испытывает, скажем, герой, жертвующий собой на поле боя, - попытался объяснить Фалько, - я просто хочу узнать, - он вдруг запнулся, - как это, когда торжествуют правда и справедливость, - в голубых глазах промелькнула тень, но через мгновение он снова спрятал нахлынувшие разом чувства за спокойной улыбкой.
Огюст де Нуарэ: Промелькнувшая в светлых глазах тень и тут же улыбка на губах, скрывшая то, что и без того слишком редко можно было увидеть на скрытом полумаской лице; герцог всё так же молча проследил, как одно сменило другое, сухо сглотнув какие-то ненужные слова, которые, и в этом он был уверен, прозвучали бы криво и озвучили совсем не то, что он, возможно, хотел бы сказать. Де Нуарэ неопределённо покачал головой, а потом вдруг мягко подался вперёд и одной рукой обнял Фалько за плечи, соскользнув второй, которую до того сжимал на плече человека в маске, ему за спину. Свободные светлые волосы защекотали лицо, и герцог прикрыл глаза, ничего не говоря и просто стараясь поделиться с мужчиной хотя бы малой толикой тепла своего тела. Хотя бы тела, раз уж тепло души носящему маску принять было странно, чуждо и нелегко. Во всяком случае, у него на то были свои причины, и если раньше де Нуарэ мог лишь предполагать об этом, то сегодня окончательно уверился. А потому он не сказал ничего и даже не стал сжимать объятия слишком сильно, чтобы если Фалько пожелает, он мог бы тут же отстраниться без малейшего труда.
Spettro: Фалько не отстранился и не проронил ни слова, ибо слова были излишни в этот момент. Рука, в которой мужчина держал бокал, дрогнула, другая, свободная, сжала ткань рубашки де Нуарэ. Он стоял, не двигаясь и, словно бы ощущая давно забытое чувство, как в детстве, перед мысленным взором мелькали полуразмытые картины прошлого.
Огюст де Нуарэ: Когда-то давно старая мадам Жозефа, первый и последний раз за все годы своего знакомства с маленьким тогда ещё Огюстом, привлекла его к себе, прижала не по-женски сильными руками к груди и один-единственный раз провела мозолистой ладонью от затылка вниз по спине, прямо по самому позвоночнику. Это случилось в день, который до сих пор оставался одним из самых худших воспоминаний герцога, и мудрая женщина как-то почувствовала это, а свой жест объяснила, как всегда, туманно: "...поведу рукой, заберу всё дурное, а если не веришь, что могу, сам дураком будешь, юный герцог". Почему-то вспомнилось это сейчас, и хоть можно было отыскать в толстой книге памяти и другое такое же касание, совсем в иное время, ином месте и с иным значением, но именно жест старой мадам Жозефа всплыл в это мгновение. И захотелось поверить, как-то по-детски искренне поверить в то, что одним таким прикосновением можно избавить человека хоть от какой-то частицы той угнетающей тьмы, которую он нёс в себе и которая его мучила. Огюст чуть улыбнулся откровенно глупым своим мыслям, коротко и шумно выдохнул, когда светлая прядь пощекотала нос, и, повинуясь какому-то порыву, легко провёл раскрытой ладонью от затылка Фалько вниз, скользнул по распущенным волосам и, медленно очертив прямую линию позвоночника, остановил движение на пояснице.
Spettro: Поняв, сколь сильно он сжимает ткань рубашки герцога, наконец, осознав, что происходит, Фалько ослабил хватку, но не отстранился, вместо того, чтобы сделать это, он практически повторил движение де Нуарэ, едва касаясь, а затем более уверенно. Обняв герцога, человек в маске прошептал всего два слова: «Благословен будь», по-английски и не сделал ничего, чтобы разомкнуть объятья.
Огюст де Нуарэ: Тепло человеческого тела, сердцебиение прямо под рукой и тонкий аромат... всё ещё женских духов, скрывающих настоящий запах распущенных по спине светлых волос. Герцог чуть вздрогнул, когда ладонь Фалько скользнула вдоль его позвоночника, но уже через миг расслабился, легко выдохнул и чуть улыбнулся, хоть человек в маске и не мог этого видеть. Потом усмехнулся совсем тихо, потому что, стоя так, его губы были слишком близко к уху Фалько, и не хотелось громким звуком голоса нарушить как-то странно сложившуюся атмосферу, названия которой Огюст сейчас не смог бы дать. Усмехнулся и так же тихо проговорил: - Боюсь, господь на нашу долю благословений не рассчитывал, - произнёс совершенно без оттенка иронии или насмешки. - Приходится самим справляться. Но тут же снова улыбнулся и чуть опустил голову, коснувшись подбородком плеча Фалько, как будто этим жестом благодаря его не то за произнесённые шёпотом слова, не то за что-то иное.
Spettro: Ответом на слова и действия герцога был тихий смех, вторящий его смеху и щекочущий кожу щеки, около уха. Сейчас эти двое были похожи на шепчущихся о чем-то школяров, находящихся в более близких, чем обычные дружеские, отношениях.
Огюст де Нуарэ: Когда смех смолк, де Нуарэ чуть повернул голову, чтобы его губы оказались ещё немного ближе к уху Фалько и совсем тихо, на самой грани слышимости то ли произнёс, то ли выдохнул: - И мы обязательно сделаем всё так, что сам господь на своих небесах удивится тому, как это мы перещеголяли его благословения кому-то своими скромными человеческими потугами. А мы перещеголяем. Потому что он там один, мы - нет... - Огюст чуть подался назад, уже не соприкасаясь вплотную телами с человеком в маске, но всё ещё не опуская рук с его плечей. Заглянул в лицо серьёзно и уверенно, желая убедиться, что мужчина верно понял смысл последних сказанных им слов. Потом вдруг прищурил глаза и совершенно искренне улыбнулся, блестнув зубами. - Одна только сегодняшняя оперная троица чего стоит!
полная версия страницы